Величие  повелителя заметно даже в незначительных поступках... Да, это странно звучит, но на самом деле так и есть. Важнее всего оказываются именно детали, взгляду простого смертного не охватить большего. Это как при взгляде на звездное небо — рассмотреть можно лишь часть его...
Джиуджи задумался, остановившись посреди библиотечного зала. Мимо прошел стройный молодой человек, в отличие от него, очевидно, имеющий четкую цель. Взгляд Джиуджи скользнул следом. Загоревшийся царственной идеей создания грандиозной фрески, он сразу вспомнил, кто этот красавец — один из придворных художников.
Джиуджи обратился к оставленным слугой свиткам, раскланялся с подошедшим к нему библиотекарем. Должность этого человека при дворе, на первый взгляд незначительная, на самом деле могла оказаться очень важной. С полезными людьми Джиуджи предпочитал дружить.  Царская библиотека была, как обычно, безлюдна, если не считать библиотекарей и переписчиков. На своих обычных местах последние, не разгибая спин, переносили затейливые письмена с рассыпающихся папирусов или древних пергаментов, копируя древнюю мудрость, сохраняя ее для будущих поколений. Он помнил, что в отрочестве служба переписчика в дворцовой библиотеке казалась ему верхом счастья. Сделав круг по залу, из праздного любопытства заглядывая на свежие пергаментные листы, Джиуджи подошел к тому стеллажу, где остановился заинтересовавший его молодой человек.
– Позволите нарушить ваше уединение? - конечно, парень был его младше, но Джиуджи впитал вежливость если не с молоком матери, то с наставлениями мудрого покровителя. - Мое имя Джиуджи аль-Суфи, и с недавних пор я являюсь, помимо прочего, придворным астрологом его царского величества, - фраза получилась слишком напыщенной, но говорить иначе, находясь в пределах дворца, у него не получалось.

- Я не видел вас во дворце до сих пор, хотя мы работаем уже полгода. Вы искусно прятались?
- Да. Вон там, - Джиуджи сделал шаг от стеллажа и молодого собеседника, немного отогнулся назад, чтобы на пути его вытянутого пальца не возникало препятствий, и указал в противоположных конец библиотеки, где работал за одним из столов, временно одолженным у писцов. Джиуджи более всего ценил уединение, а потому настоял, чтобы его временный кабинет отгородили от общего зала. Но сколько времени в совокупности он там прятался, Джиуджи бы не сказал. Старинные рукописи были для него наркотиком, лишающим на время способности ориентироваться во времени и пространстве. Случайность, что он увидел молодого художника до того, как принял свою ежедневную дозу.
- Какая удача, уважаемый Сабри, что я так вовремя встретил вас, придворного художника, - Джиуджи позволил себе слукавить. Он прекрасно знал, не зря же провел не один ленивый час полуденного зноя в компании местных библиотекарей, что именно эту часть выделили для художников. Им было проще общаться с ингредиентами красок и кистями, чем разбираться в запутанной системе библиотечного лабиринта, полок и стеллажей, расходящихся по залу, словно лепестки царственной розы.
- Мне необходимо получить совет, - художник был молод, только его оценивающе-анализирующий взгляд, практически заставил Джиуджи испытать легкое смущение, - от сведущего человека.
- Дело в том… - он смотрел на светлую одежду художника и невольно остановился на его руках. Говорят, что у художников должны быть какие-то особенные руки, форма кисти и пальцев. Джиуджи только потом заметил, что в них несколько отобранных свитков. Очевидно, он прервал господина Дара на самом ответственном моменте – выборе.
- Прошу прощения, помешал… Но вы не взглянете на одну залу, она расположена в северной части дворца, неподалеку отсюда. Я по дороге расскажу, чтобы не задерживать вас долго.
Умел ли Джиуджи убеждать? Он был уверен, что не умел, как и настаивать на своем мнении, только периодически в нем просыпалась настойчивость в достижении желаемого. А сейчас он хотел получить ответ на волнующий его вопрос. Впрочем, десять минут назад получить этот ответ не казалось ему таким срочным. Просто, наверное, мгновения назад звезды сошлись на небе, ослепленные солнцем, и это событие, оставшееся незамеченным для остальных людей, судьбоносно отразилось на его намерениях. Прочитав огромное количество трактатов по астрологии, Джиуджи невольно стал думать в соответствии с новым, дворцовым, статусом.
- Можете оставить свитки покуда здесь. Мы вскоре вернемся. Я не особенно хорошо ориентируюсь во дворце, но туда и обратно дорогу знаю.

Джиуджи улыбнулся в спину художника. Не то, чтобы он боялся отказа, просто он знал, что люди творческие всегда немного иначе смотрят на правила, установливаемые жизнью, и даже желания сильных мира сего им не указ. Ведь, что есть жизнь — лишь мгновение на фоне вечности. Джиуджи ощущение этого было знакомо. Молодой художник наверняка появился во дворце не для того, чтобы продавать свой талант... Только свои работы, которые переживут века, а с ними и память о великом царе Саларе... Вот уж истинно: кто перед кем должен склонять голову. Джиуджи вдруг ощутил укор обиды за то, что как раз художник Сабри Дара и останется в безвестности. Взгляд звездочета поднялся вверх по  не привыкшей склоняться спине молодого человека, уткнулся в его затылок. И вдруг ему показалось, что стоящий перед ним человек, еще довольно молодой по годам, как будто приморожен... Местным жителям Персии, привыкшем к теплому климату, путешественник вряд ли смог бы точно объяснить, что представляет собой это состояние, когда вода или пар от дыхания застывают и узорным куржевом сковывают ткань, дерево - все, к чему прикоснутся. Поэтому Джиуджи исправил сам себя, будто встретившийся со взглядом Горгоны и оставшийся в живых. Заплутав в дебрях мифологии далекой страны, когда-то мнившей себя центром мироздания, придворный не сразу сообразил, что даже не сказал своему спутнику, в которую сторону они направляются. Легко коснувшись плеча Сабри, вернее его светлых одежд, он указал жестом налево.
  -  Недавно его величество, видя мой интерес к старине, дал мне соизволение беспрепятственно  перемещаться по дворцу, - Джиуджи полез за пазуху и показал золоченый знак, распростершего крылья орла на цепочке. - Вы, господин Дара, наверное и не покидаете этого этажа? А царский дворец — это самое красивое и удивительное место в Суфе, но что я говорю, за полгода вы поняли это сами...
  Звездочет неожиданно остановился и положил руку на плечо спутника, ощутимо сжимая на нем пальцы:
  - Во дворце персидских владык слишком много комнат, в которые веками не заходи люди. Уважаемый Сабри, теперь мы покинем не надолго солнечный мир, - Джиуджи немного обогнал его и, свернув в узкий темный коридор, растворил дверь, ведущую в глубину здания. Выстроенное далекими предками нынешних властителей Персии, с глухими стенами и размеренно встречающимися под прямыми углами коридорами-проходами, иногда превращающимися в ступени со стертыми краями, то поднимающимися вверх, то опускающимися вниз. Трудно было с первой попытки уловить логику строителей, а потому редкие обитатели дворца засовывали в этот холодный мрак свой нос. Темнота ослепляла, а затхлый воздух грозил слабовольным тупиком. Короче, все предпочитали сделать крюк и обойти по открытым солнечным галереям, да и, к слову, редко кто стремился попасть в северную часть царского дворца. Мужчина протянул руку своему спутнику:
- Я знаю путь, - кашлянул, заглянув  в его светлые глаза, - По крайней мере прежде еще не сбивался с пути.

Скрипнула дверь, отрезающая мужчин от дневного света и относительно людных дворцовых коридоров.
  - Изучать тайны? Нет, скорее их почувствовать и занести в каталог. Изученная в деталях тайна, станет раскрытой и превратиться в обычную информацию. В этом мое отличие от шпионов и сплетников. Меня интересуют сами тайны. Они прекрасны и обольстительны, как женщины в парандже. Всего лишь тень, а сколько волнения вызывает. Но вот скинь с нее покрывало, - Джиуджи взмахнул рукой в темноте, случайно задев обнаженную шею оказавшегося слишком близко художника, - Она окажется болтливой дурой с несовершенной фигурой. Тогда сложно скрыть разочарование. Разве вам, господин Дара, не приходилось испытывать подобных чувств? Поэтому я предпочитаю тайны. Я не поранил вас? - привыкшие к темноте глаза Джиуджи смотрели в сторону серого силуэта художника. Пожалуй, когда-нибудь я осмелюсь посмотреть в его светлые глаза, ведь не тигр же он.
  Спускаясь на ступень ниже, придворный звездочет предусмотрительно развел руки в сторону, чтобы, если вдруг спутник оступится, успеть подхватить его. Идти по лестнице без сноровки было неудобно из-за низких и широких ступеней. Еще один камешек для того, кто без разрешения сунется в темноту лабиринта. Потеряешь самоконтроль — потеряешь жизнь.
  - Ты спрашивал про кулон? - идти в тишине по неведомым переходам новичку всегда жутко, поэтому Джиуджи перебирал темы для беседы. - Это просто пропуск. Хотя и золотой. - остановившись, он взял руку художника и вложил в нее золотого  орла, - Чувствуешь вес? Кто знает, может, какие тайны скрывает и он. Но я во дворце недавно - не знаю. Может быть, его сняли с остывшей груди моего предшественника, который оказался уж слишком любопытен? В одном я могу быть уверен: мои руки не первые касаются его, - Джиуджи хитро улыбнулся и притянул к себе художника за рукав, - и не последние, - прошептал на ухо, будто бы и здесь их кто-то мог подслушать, - Он не доверит своих тайн человеку, которого видит первый раз в жизни...
  Придворный отстранился от молодого спутника. Лестница уводила их вниз, в темноту.