Мехшид всегда любила погулять по Суфе. Затеряться в толпе и с интересом наблюдать за людьми, неспешно шагая по улице. Предпочитала она  гулять в одиночестве. Однако ее отец строго следил, чтобы это происходило как можно реже. Честь дочери, да и ее безопасность были для него превыше ее собственных желаний. Вот и сегодня, в компаньонки навязалась Самира –младшая дочь их кухарки, которая в последние недели стала слишком назойливой. Возможно, она искала благосклонности у своей молодой хозяйки, или следовала каким-то приказам господина аль Малика… В любом случае отвязаться от девушки теперь было нелегко.
Ближе к вечеру, когда полуденная жара немного спала, девушки отправились на прогулку. Посетив рынок, они приобрели немного специй для кухни, фрукты, сладости, какие-то незначительные побрякушки-украшения и еще немного всякой всячины по мелочам.
Переговариваюсь о предстоящем приеме гостей, который в следующий выходной устраивал отец Мэхшид, красавицы и не заметили, как вышли на окраину города. Красновато-оранжевое солнце уже подумывало над тем, чтобы уступить права госпоже луне. День клонился к закату.  Стоило бы повернуть в сторону дома, как Мэхшид увидела в конце улицы дом. У ворот, на скамье, греясь в лучах заходящего солнца, сидела старушка. Лицо ее было покрыто множеством морщин. В руках она держала странной изогнутой формы палку. Одета она была скромно, но не казалась нищей.
От чего-то Мэхшид захотелось к ней подойти и заговорить. Не долго думая и повинуясь какому-то внутреннему чувству, она так и сделала.
- Чудесный день, достопочтенная госпожа, - улыбнулась Мэхшид и подойдя к пожилой женщине протянула ей спелый персик, из корзины с фруктами, что они только что купили.
- Да, красавица. Благословенный Богами день!
Старушка улыбнулась и стала приглашать девушек в дом, обещала напоить их холодным чаем и угостить сладостями. Она хотела сказать еще что-то, но Самира с возгласами «Ведьма» и «Проклянет», не позволила своей молодой хозяйке более продолжить разговор. Мэхшид не успела опомниться, как Самира увела ее от старушки как можно дальше.
По дороге девушки разругались окончательно. Самира стояла на своем, рассказывая какие-то страшные истории об этой старушке и ее доме. Говорили, что она ведьма, которая заманивает молодых девушек и парней, превращает их в мистических животных или проклинает тех, кто недобро с ней обошелся.
Обидевшись на Самиру, что та не позволила ей поговорить со странной пожилой ханум, Мэхшид вернулась домой в очень плохом расположении духа. Закрылась в своей комнате и даже не спустилась к ужину, сказавшись, что ей не здоровиться от жары. У самой же не выходили из головы мысли о том доме и той «ведьме».
Мэхшид и не заметила, как задремала на низеньком диванчике у раскрытого окна, убаюканная ароматом роз, доносящимся из сада.