- комната в дальнем конце гарема
За  песочной дорожкой, стремительно убегающей вверх холма, засаженного молодыми кустиками сирени следовала дорожка пошире, уже из гладких белых булыжников, составленных в широкую площадку, в центре которой бил небольшой родник. Студеная вода со временем устроила себе небольшое, но глубокое ложе в каменистых берегах, с избытком орошая почву сада в округе. Тут не было скамеек для отдыха, лишь четыре колонны из мрамора подпирали мозаичный купол с крапинами темного базальта. Бесс провел ладонью по теплому гладкому камню, гадая лишь о том, как строители смогли затащить сюда такую махину, разглядывая начинающий вызревать виноград, свисающий с ажурных перегородок между колоннами. Зеленые крупные ягоды кое где уже окрашивались в багровый цвет, стоило лишь протянуть руку и сорвать одну из них, чтобы ощутить вкус дикой ягоды на языке. Будет ли на новом месте столь чудесный сад? Будет ли столь добр к нему хозяин, однажды разрешив окунать ладони в ледяную стужу чистого родника и пить жадными глотками, так, как не пьют самое дорогое вино на свете? Бесс касался пальцами воды, сознавая, что, возможно, будет тосковать, по этому дому и времени, проведенному в нем.  Площадка заканчивалась лестницей, поросшей с обеих сторон кустарником и травой. Кое- где в трещинах старого камня на свет выползали островки мха. Лестница спускалась крутыми степенями вниз, к нижнему саду, туда, где и находилась розовая беседка.
Звуки музыки создавали настроение, разливаясь веселыми нотами по округе. Звон бубенцов, напевы с пригоршней ликования, Бесс узнал темнокожую рабыню Лэлех, умело игравшую на сетаре. Бесс подошел совсем близко,  привлеченный движениями быстрых пальцев на струнах. Ничто не могло сравниться с игрой этой девушки. Кто же были те остальные две, что играли рядом, наложник не знал. Сколько же стоили все те угощения, что лежали неподалеку, Бесс и представить себе не мог. Он не пробовал и половины из них, посыпанных чем то белым, или вон тех, с половинками грецких орехов в центре, завернутых в желтое. От нахлынувшего голода желудок призывно заурчал, пережитый страх выжал из мальчишки все соки, теперь же растущему организму требовалась никакая, но еда. Закусив губу, Бесс вспоминал слова наставника, предупреждающего, что пища нужна лишь для того, чтобы жить, годна всякая и чем проще она, тем легче тело отдается танцу и не набирает вес.

Санера, который день скользившая по дому бесплотной тенью, была в курсе всего происходящего. Чужая, не ее, свадьба, многочисленные проверки женихов, и ухищрения организаторов, чтобы Мэхшид досталась лучшему.
Сегодня были смотрины, и Акна предчувствовала предстоящее веселье. Ей даже разрешили присоединиться, ради такого случая выдавая новое одеяние, тепло-желтого цвета, словно шелк окунули в мед.
Постоянно поправляя накидку, так как длинные волосы не хотели лежать в покое, девушка прошла в беседку, улыбаясь уже присутствующим.
Скромно сев поближе к окошку, чтобы солнечные лучи попадали на ее платье и заставляли его светиться, Санера сложила руки на коленях и прислушалась к игре Лэлех, надеясь когда-нибудь заиграть так же. Впрочем, не видя перед собой, что ей это может дать, Сери была не согласна тратить время на мучение пальчиков и кропотливым занятиям с музыкальным инструментом. Поэтому мечты так и оставались мечтами.
Чувствуя, что развлечение уже совсем близко, и все что надо делать – скромно смотреть в пол и стыдливо закрывать лицо накидкой, Санера улыбнулась, нервно поправляя платье, чтобы складки легки идеально.
Единственной проблемой оставалась персидская речь – каждый говорил по разному, с разными темпами, манерами, присказками и выговорами, поэтому собрать все воедино не представлялось возможным. И именно поэтому египтянка больше молчала, предпочитая не дразнить персов своим неправильным выговором или сильно заметным акцентом.
Услышав, что сначала мужчины просто посмотрят, а потом и, возможно, придут, чтобы лично вручить цветы, девушка расслабилась, так как говорить в таком случае, не было нужды. Еще одной причиной, почему Санера захотела поучаствовать – простое осознание, что Мэхшид одна, а женихов много. Вдруг кому-то из проигравших приглянется она сама, и тогда жизнь будет устроенной.
Разглядывая Эсфирь, Акна с некоторой долей зависти осознавала, что ее платье – личное, и она может себе позволить в таком ходить, это было заметно по манере себя держать, вольно разговаривать и открыто соблазнять и заигрывать. До такого уровня Сери оставалось учиться и учиться.
Прикусив губу, девушка пообещала себе, что когда-нибудь это к ней будут свататься, и ради нее устраивать подобные мероприятия. А пока – Санера молча сидела на лавочке, вникая в суть мелодии.

Отбросив тягостные мысли, Мэхшид последовала за своей новой знакомой через женскую половину и вышла в гаремный сад. Вскоре они очутились перед небольшой мраморной беседкой, увенчанной изящным куполом. Рядом на траве был расстелен ковер с золотым и красным узором, на котором расположилось несколько девушек. Перед ними стояли блюда с пахлавой и медовым печеньем, кальян, серебряный кувшинчик с вином и вазы с фруктами.
Бесс легко сбежала вниз по каменным ступенькам и, обернувшись, поманила за собой спутницу. Та остановилась, в нерешительности кусая губы, потом кивнула, приподняла подол небесно-голубого платья и начала осторожно спускаться. 
При их появлении все разговоры смолкли и на Мэхшид настороженно уставились четыре пары глаз. Слова приветствия слетели с ее уст и, смущенная всеобщим вниманием, гостья поспешила отойти в тень беседки. Поглаживая нагретый солнцем камень, она  думала о том, как в одночасье изменилась вся ее жизнь… Потеряв сначала мать, а затем и отца, Мэхшид попала в  незнакомый и непонятный ей мир, в котором чувствовала себя беспомощной, словно ребенок. Отец отдал свою дочь незнакомцу вместе с домом, конюшней и садом, и во власти этого человека было выдать ее за первого встречного или сделать узницей в собственном доме.
Мелодия, которую наигрывала темнокожая рабыня, начала ее раздражать. Увлекшись своими мыслями, Мэхшид пропустила появление еще двух девушек: одна из них, высокая и статная, с оливковой кожей и длинными темными волосами, вошла в беседку и, не говоря ни слова, опустилась на мраморную скамейку. Каштановые волосы струились по ее плечам и спине и буквально горели на солнце огнем.
Другая была миниатюрная брюнетка с золотистой кожей и лукавыми черными глазами, которая появилась на поляне в сопровождении слуг. На ней было великолепное  платье из серебристой парчи, расшитое жемчугом, длинные черные волосы переплетены золотыми нитями и блестящими волнами сбегали по узким плечам. Словно для того, чтобы немного приглушить сияние ее красоты и блеск платья, на голову ей набросили прозрачное покрывало, которое удерживалось с помощью причудливого украшения, сделанного из множества серебряных цепочек.     
Мэхшид подняла глаза и наткнулась на насмешливый взгляд разодетой в пух и прах красавицы: девушка, которую здесь, по-видимому, хорошо знали, смотрела на нее, вопросительно вздернув тончайшие арки бровей. Мысленно упрекнув себя за нескромность, персиянка поспешно отвернулась, чувствуя, как предательски алеют скулы. 
Лэлех завела новую песню, а в беседке тем временем появился еще один гость. Придерживая сползающее с головы шелковое покрывало, очередная незнакомка произнесла слова приветствия и отошла в сторону, обводя присутствующих пытливым взглядом.
Подавив невольный вздох, Мэхшид спросила себя, что привело сюда всех этих женщин? На их красивых, умело подкрашенных лицах, попеременно отражалась целая гамма чувств: сначала любопытство, потом волнение, и наконец тревога. Поэтому, когда в беседку вошел слуга, которого послал евнух Сайдулла, его немедленно окружили, требуя рассказать о том, что творилось в эту минуту в доме.
Узнав о готовящемся состязании, Мэхшид побледнела от гнева. Девушки вокруг взволнованно щебетали, оглядывая друг друга придирчивым взором,  поправляли украшения и покрывала, и одна за другой выбегали на открытое пространство перед беседкой. Наконец настала ее очередь. Поймав на себе сочувствующий взгляд молоденькой гречанки, Мэхшид выпрямилась и медленно вышла под палящее солнце.

Начало игры. Просьба, предыдущий пост Мэхшид не учитывать.

Окруженная другими девушками, Мэхшид ощущала себя легко и свободно, словно птица в полете. Последние недели были особо напряженными. Долгие дни скорби и печали о пропаже отца. Она была уверена, что он вернется со дня на день и не верила слухам о его смерти. Из-за того, что его официально объявили пропавшим без вести и скорее всего погибшим, дочь Низима аль Малика ждала своего родителя. Она обманывалась, что добрый Господин Сахир лишь временно взял на себя ее опеку. Наивная, наивная Мэхшид…
Из всех цветов Мэхшид выбрала лилию. Это был ее любимый цветок. Терпкий аромат и белоснежные лепестки так и манили своим очарованием.
Вся эта затея Господина Сахира даже несколько забавляла Мэхшид. Её романтичная натура улыбалась, а женское тщеславие ликовало. Сегодня за ее сердце и руку будут бороться сразу несколько мужчин. Девушка была уверена, что ее опекун приложил все усилия при отборе кандидатов на роль жениха.
С самого детства Мэхшид учили, что когда придет время, ее выдадут замуж за знатного и уважаемого в обществе человека. Богатство и репутация отца делали ее завидной невестой. Да и красота девушки была неплохим бонусом.
Сама девушка весьма спокойно относилась к сему «спектаклю со смотринами» и состязанием женихов. Было забавно узнать, кто станет ее мужем. В сознании она уже рисовала образ высокого, мускулистого воина, с широкими плечами и узкими бедрами. Мужчина,  который станет для нее заботливым супругом, который окружит ее заботой и вниманием, а ночами подарит любовь и увлечет в пучину страсти.
Мэхшид едва заметно помотала головой, отбрасывая слишком откровенные и неприличные для молодой девушки мысли. Не смотря на все эти мысли, Мэхшид считала, что не совсем готова к браку и что ее опекун лишь договорится о предстоящей помолвке, а потом и свадьбе, которая произойдет через несколько лет.
Она поднесла цветок к лицу и, взглянув украдкой в сторону окна, осторожно вдохнула терпкий аромат лилии.
- Лилия чудесный цветок, - с улыбкой произнесла она, обращаясь к Бес. – Уверена, что господин, выбравший этот цветок, стал бы мне хорошим и добрым мужем, ведь, похоже, он знает толк в прекрасном!
Она звонко рассмеялась и снова бросила взгляд в сторону дома, где сейчас находились ее потенциальные женихи. От чего-то Мэхшид очень захотелось увидеть того, кто преподнес ей лилию. Её словно манило в гостиную… туда, где сейчас решалась ее судьба.
- Как думаешь, Бесс, когда мне разрешат увидеть претендентов? И разрешат ли вообще?
В ее глазах блеснул озорной огонек, словно девушка была готова даже  на маленькую авантюру.
«Хоть бы одним глазком взглянуть на этих женихов!»

Отредактировано Мэхшид Малика (2012-04-09 00:04:02)

Санера оглядывалась по сторонам, наслаждаясь прекрасным днем, и хорошей погодой. Когда принесли цветы, Сери задумчиво оглядела их, не в силах остановится между герберой, которая с детства был любимым цветком, и еще одним, который она видела впервые. Единственно, что объединяло - это цвет - медово-желтый, явно из-за платья, в которое нарядили Акну.
Замечательно. Не считая того, что цветов три, а не четыре, как у всех, они еще и выбирали просто по цвету наряда, без каких-либо ассоциаций.
Молча радуясь, что половину лица с мрачным выражением скрывает палантин, Санера подозвала слугу, отдавая ему цветок, чьего названия она не знала.

Я ушла из страны, где было мое детство, следовательно, и герберу выбрать не могу. Этот же, иноземный желтый цветок, из которого высыпаются семечки, не для меня. Он прекрасен, и напоминает солнце Египта, жаркое и яркое, но... Я в Персии, и с этим придется мириться.
- Пожалуйста, передайте господину Вермандо Сандалфу, что он покорил меня своим необычным выбором. - Мило проговорила она слуге, уже успев поменять мрачное настроение на то же радостное и беззаботное выражение лица, которое было до этого.
А что, женихов четыре, одна девушка - настоящая невеста. Ведь остальным может захотеться "утешительного" приза, ведь так? Тогда... Надо быть готовой ко всему, быть вежливой и внимательной... Вот только если нас познакомят с женихами, что маловероятно.
Попросив жестом Лэлех сыграть что-нибудь повеселее, Акна, устав сидеть на месте, поднялась на ноги, принимаясь танцевать веселый, зажигательный танец, правда, в традиционном египетском исполнении, и который в этой стране граничил с приличием. Что и говорить, разные страны - разные традиции. Желтое покрывало взлетало и опускалось, на мгновение показывая стороннему наблюдателю лодыжку или запястье, многочисленные браслеты звенели и добавляли мелодичное звучание к игре на арфе.
А то все сидят, как на похоронах... Хоть потанцую..

Отредактировано Санера Акна (2012-04-09 20:17:58)

Разве есть что то для перса тяжелее, чем грех обмана, Бесс не помнил своих родителей, но и те бы были сейчас не довольны той ложью, что скрывали покрывала. Прежний хозяин жестоко наказывал за всякую попытку солгать, наставник вбивал в голову Бессу, что ложь- не угодна ни одному. Мальчишка безразлично бросал скучающий взгляд на девушек, невольно раз за разом ему хотелось сравнить их с бабочками, что порхали на цветках. Слюдяные крылышки каждой были красивы и так хрупки, что трогая их порой рисковал вовсе лишить красавицу возможности летать. Каждая кичилась ели не своим нарядом, то своей красотой, пусть не душевной, но физической, но евнуху раз за разом приходил один и тот же вопрос в голову. " Так ли важно для жениха как ты выглядишь, ведь за тебя дают горы золота?" Возможно, Бесс был слишком строго воспитан и не привычен к окружению девушек, но его удивляло все. От акцента одной из них, до повадок и реакции прочих, дочери Персии, что не подойдут к мужчине за сотни стадиев, теперь свободно и без стыдливости кидали взгляды на окна гостиной в надежде узреть там свою судьбу. Обычаи Персии были строги к невесте, предоставляя ей возможность рассмотреть суженого лишь у священного Огня, когда узы брака уже скреплены, вот откуда столько любопытства у каждой.
-Мне не понять всего замысла, что затеял господин, но так ли важна внешность для той, чьей красоте завидует заря весеннего дня? - Бесс бросил робкий взгляд из- под опущенных ресниц на невесту и перевел его на окна, словно сравнивая Мэхшид и ее избранника. Господин Сахир решит все сам, сомнений не было, чтобы сейчас не воображала себе Мхшид. Он лишь надеялся, что жених ее будет достойным и она принесет первенца- мальчика. О большем счастье он не смел просить у Священного огня.
- Для каждого из них- уже честь оказаться в той гостиной, что окнами выходит в сад, где пребывает моя госпожа,  так пусть смелость духа и благородство поступков не покинут всякого, кто решился на подобную авантюру,- Бесс потянулся, осторожно, подобно кошке, заснувшей на ветке дерева и приготовился к очередному кругу испытаний.

Идея Эсфирь поиграть, весьма заинтересовала Мэхшид. Это смогло бы отвлечь её волнение по поводу всей этой суеты с выбором жениха. Оглядевшись вокруг, она подметила, что остальные девушки  практически предоставлены сами себе. Кто-то переговаривается друг с другом, а кто-то танцевал.
Не бойтесь, я не для своего приданого, верну,
Мэхшид улыбнулась на эти слова Эсфирь и немного подумав, бросила на покрывало свой перстень с изумрудом. Второй слабостью после лилий, для Мэхшид, были изумруды. Этот камень всегда ассоциировался у нее с таинством жизни и природы.
только нужно будет исполнить одну мою маленькую просьбу.
- Что за просьба, дорогая Эсфирь? – вряд ли девушка могла попросить что-то их ряда вон выходящее. Скорее Мэхшид просто было интересно. Да и об этой игре она не слышала. Выросшая в отчем доме, где кроме отца, евнухов и ее учителей, была лишь пожилая кухарка, и ее дочка (которую потом выдали замуж за одного из стражников в царском дворце), девушке не было с кем-то особенно поиграть в игры и забавы.

Сери улыбнулась девушке, похвалившей ее. Всегда приятно, когда твои таланты отмечают и позитивно оценивают. Поддержали ее в танце, поэтому Санера решила поучаствовать в игре. Все равно нужно было ждать, чем закончатся состязания женихов, а их могло быть очень и очень много, проверяя кандидатов на ловкость, силу, сообразительность и прочие качества лучшего мужа и защитника.
Сняв с мизинца кольцо с янтарем, которое подходило под костюм, сверкая яркими искорками на поднимающемся солнце, Анка положила его к остальным кольцам, мимолетно улыбнувшись Эсфирь. Насколько девушка поняла, правила заключались в том, чтобы ведущая вытаскивала предмет, а другая сообщала, что делать. Владелица кольца при этом исполняла желание загадавшей. С первого взгляда все нормально и честно, если представить себе, что игра происходит в компании подруг, а не соперниц за сердце "принцев" - выйти замуж, девушка была уверена, желали все, и поэтому подсознательно была готова к компрометирующим заданиям - снять паранджу и выйти из сада, показавшись всем, зайти на дневную половину без разрешения господина Сахира, существовало множество способов отравить другой жизнь.
Акна лишь встряхнула аккуратно причесанной головой, стараясь избавиться от плохих мыслей и просто наслаждаться днем, обществом и игрой, не ожидая каждую минуту подлости от кого бы то ни было.
Вернувшись на середину беседки, не мешая остальным, Сери принялась сокращать время ожидания, пока вытащат ее кольцо, тем же танцем, но уже сбавив ритм, двигаясь более плавно, чтобы иметь возможность наблюдать за игрой, при этом лукаво улыбаясь в предвкушении заданий и возможной фантазии водящей.
Кстати, надо будет запомнить эту игру и правила. Мало ли когда пригодиться... Интересно, что теперь будут делать женихи?

- Этому фанту... Подняв одну ногу и маша руками, допрыгать до противоположного конца сада, крича при этом «Я бабочка».
Сери рассмеялась, услышав фразу, и повернулась в танце, чтобы посмотреть на ту "счастливицу", которой придется это выполнять. Чувствуя себя несколько ошарашенно, Санера остановилась, затормозив о невидимую стену, заметив, что кольцо ее собственное, и ошибки быть не может - у нее единственной было украшение с мизинца, слишком маленькое, чтобы носить на остальных пальцах. Повернувшись к Эсфирь, девушка нерешительно улыбнулась, пытаясь понять, так ли ее мозг перевел задание.
- На одной ноге прыгать, удерживая равновесие руками, по дорожке через весь сад, произнося "Я бабочка"? Я правильно поняла? - Акна вдруг поняла, что главная дорожка проходила под обзором гостиной, в которой, если ей не изменяла память, сидели претенденты на руку Мэхшид, и на которых у нее были собственные планы. И предстать в неподобающем положении, строя из себя бабочку, значило уронить собственные шансы на возможную партию.
Египтянка закусила губу, раздумывая, как выйти из положения, чтобы и поиграть, так как ей действительно этого хотелось, но при этом выглядеть нормально. Санера внезапно широко улыбнулась, придумав гениальный, по ее мнению, план.
- Я боюсь запутаться в слове "бабочка" - Даже сейчас Акна произносила слово с сильным акцентом, запинаясь и произнося явно другое ударение. - Я буду произносить его на родном, ладно? - Девушка улыбнулась Эсфирь, думая, что причин ей помешать нет, ведь произношение фразы не было обговорено, важен сам смысл.
Распустив покрывало с головы, Санера вышла из беседки, держа легкую ткань двумя расставленными в стороны руками, словно крылья. На солнечном свете она вся озарилась яркими красками, действительно похожая на экзотическую бабочку.
- Я бабочка... Я бабочка! - На своем родном наречии громко пропела египтянка, размахивая "крыльями" и прыгая на одной ноге по дорожке, изредка поворачиваясь вокруг собственной оси, словно танцуя, и при этом полностью выполняя условия фанта. - Бабочка, я бабочка! - Слыша еще доносившиеся звуки арфы из беседки, Сери подстраивала слова под музыку, и, проскакивая мимо дневной половины с окнами гостиной, девушка громко мелодично рассмеялась, понимая всю глупость своих действий.
Да уж... Кажется, я хотела запомниться гостям? Думаю, мне это удалось. В полной мере.
Доскакав до противоположного конца сада на одной ноге, размахивая крыльями и пропевая одну и ту же фразу по условиям задания, Санера остановилась и снова рассмеялась, смотря на пройденный путь.
А мне еще обратно идти... Хотя бы нормально это можно сделать, а не прыгать.
Однако поднявшееся хорошее настроение просто не позволило девушке просто так дойти обратно до беседки, чтобы забрать колечко и посмотреть на дальнейшую игру. Акна расставила руки в стороны, так что покрывало надулось пузырями на встречном ветре, и побежала в беседку, скользя солнечным лучом по дорожке, разбрызгивая блики от украшений по растениям, зажигая на несколько мгновений их совершенно другими цветами.
- Ох! - Выдохнула египтянка, усаживаясь на скамейку в беседке, а затем счастливо рассмеялась, смотря на Эсфирь. - Это было весело!