>>>>

После того, как придворный посетил с тайным намерением погребок Ервэхши, Джиуджи вернулся во дворец. Дождаться уличного парнишку там ему не пришлось. Дело, из-за которого он не поленился и покинул дворец, уладилось подозрительно близко. Он рассчитывал задержаться там до вечера, пока его высочество принц Парвиз отдыхает в его покоях. Но раз все сложилось так, оставил владельцу хабарата поручение передать послание Рошэна. В скромности парнишка им еще не был замечен. Вот и на площади говорил с ним довольно дерзко.
  Распоряжения подготовить лошадей к вечерней поездке он уже передал. Долгих сборов не ожидалось, хотя, что он будет делать вместе с принцем, известным своим пылким характером, Джиуджи в голову не могло придти, поэтому он предпочел не задумываться о будущем сейчас.
  Вернувшись, придворный звездочет в задумчивости шел по коридору дворца. Возможно, ему стоило зайти в библиотеку, где осталась на хранении та великолепная старинная книга, но пары часов ему бы не хватило на то, чтобы насладиться ею сполна. Размышления прервала встреча со слугой, которого он давеча отправлял с посланием к придворному музыканту.    Слуга опустил голову и зачем-то попытался спрятать взгляд.
  Джиуджи отреагировал соответствующе, приманил слугу к себе и спросил:
  - Ты передал письмо господину Фэнису?
  Слуга еще ниже опустил голову, на колени не бухнулся, но пробормотал едва слышно, надеясь, что затеряется где-то на фоне ковра.
  - Его съела коза, справедливый господин
  - Значит, нет? - Джиуджи едва удержался, чтобы не пуститься в расспросы, что за коза, откуда она взялась здесь. Коза, что такого? Не корова же. - Значит, господин Фэнис письма не получил?
  - Нет, милостливый господин
  - Хорошо, что я узнал о твоей нерасторопности прежде принца Парвиза. Тогда тебе было бы не сносить головы. Иди. Я лично зайду к господину Фэнису.
  Джиуджи отпустил слугу и направился в ту часть дворца, где располагались покои царского музыканта, златоволосого гостя из далекой Византии. Пройдя мимо слуг, он вошел в покои Фэниса. Тот, разумеется, спал после длинной праздничной ночи. Из-под расшитого покрывала выставлялись только тонкие руки и грива светлых волос.
  Джиуджи подошел ближе к ложу и остановился. Как будить незнакомого человека, он не знал, поэтому обшарил взглядом спальню на предмет той самой гипотетической козы.

- Если я не ошибаюсь, вы придворный ученый...Господин Джиуджи кажется? ...
  - Да, не ошибаешься, - Джиуджи не отвел взгляда. Поведение придворного музыканта было вызывающим, но, кто знает, может быть, у того были основания, Джиуджи практически ничего не знал о молодом византийце, потому что прежде ему не приходилось с ним пересекаться во дворце. Но он всегда считал, что смотреть в глаза незнакомых людей неприлично и даже опасно, вдруг внутри человека прячется хищник, который примет любопытство за агрессию. Светлоглазый мальчишка вел себя по меньшей мере странно, решил в итоге Джиуджи и как можно более незаметно сглотнул, чтобы внезапная сухость в рту не помешала говорить.
  - Да, я Джиуджи аль-Суфи, придворный ученый, - он полностью повторил свое имя, которое иноземец видимо не смог запомнить . - Я пришел исполнить волю его высочества принца Парвиза.
  Раз уж парень не смущался своей наготы, может, у византийцев так принято, сидел, свесив ноги и едва прикрывшись покрывалом, придворный позволил себе рассмотреть его ухоженное молодое тело. Теперь Джиуджи понял, что за козу встретил в покоях царского музыканта. Посланный им слуга, вспомнил он, был во дворце не так давно, ко многому еще не успел привыкнуть, иначе бы относился спокойнее. Но мысль появилась и промелькнула. Музыкант сам напомнил, что Джиуджи пришел с официальным визитом.
  - Прошу извинить, что потревожил твой сон, но... Его высочество хочет видеть тебя среди своих спутников на вечерней поездке в город, - придворный невольно сделал шаг назад от подавшегося навстречу ему музыканта. - И еще, принц хотел бы сохранить свою поездку в тайне, оденься так, чтобы не выделяться среди суфийцев...

Светлокожий юноша, как мотылек, выпорхнул из постели, услышав о высоком приглашении. Джиуджи даже прикрыл глаза. Может быть, его присутствие парню и не мешало, но сам Джиуджи к подобным вольностям не привык. Вид обнаженного тела, мужского или женского, его всегда немного смущал. Чуть приоткрыв глаза, он увидел, что юноша все-таки обернулся в покрывало и теперь колдует над сундуком. Оно теперь стелилось за ним по устеленному ковром полу пестрым павлиньим хвостом. От слов к делу музыкант переходил быстро, и Джиуджи успел обрадоваться, что сборы не затянутся. Его марш-бросок в город и обратно заставил и внутренние часы ускориться. Теперь дворец ему казался сонным царством, что было и не удивительно, его обитатели продолжали отдыхать после ночного пира.
  - Мы выедем, как только принц велит. Вначале в одно любимое мною местечко, там я получу ответ... И тогда к торговцу живым товаром Сахиру Ахудже. Его все знают в Суфе. Или же в...
  Но оказавшийся эмоциональным византиец отчего-то занервничал:
- Как мне спрятать волосы и светлые глаза? Еще одежда...Совсем простой я и не вижу...
  - Дорожной одежды у тебя нет? - улыбнулся Джиуджи аль-Суфи. - Я могу одолжить тебе свой плащ, он из обычного овечьей шерсти.
  Он подошел к едва не пропавшему в недрах сундука музыканту и взглянул на его содержимое. Слова "простота", "неприметность" и "обычность" совершенно не подходили к его гардеробу. Джиуджи стало понятно его замешательство.
  - Тогда, - он перебрал несколько тонких шелковых тканей, таким нарядам позавидовали бы и его жены, которым было бы грех жаловаться на то, как их содержал муж. - Оденься как привык, лишь бы не звенел, как браслеты уличной танцовщицы, а сверху наденешь плащ.
  - А волосы и глаза... - Джиуджи взглянул в лицо стоявшего рядом простоволосого полуголого парня. - В Суфе в последнее время появилось много чужеземцев. Просто надень тюрбан, или ты их не любишь? Мужчины здесь не носят распущенные волосы...

Византиец оказался скор и на мысль, и на действие. Еще недавно, он досматривал сон, утомленный праздником. Пожалуй, лишь во дворце пир может стать утомительным для тех, кто привык проводить время в ежедневной неге. Теперь Джиуджи просто не успевал за тем, что творилось вокруг, древнегреческий язык сменился поистине азиатской хитростью. Он не успел послать слугу за своим плащом, как настроение юноши переменилось, да и от юноши не осталось ни следа. Перед ним сидела яркая светловолосая девушка:
  - Ну как? Не слишком много я привлеку внимания?
  Тут Джиуджи аль-Суфи понял, что замаскировать придворного музыканта было с самого начала невыполнимой затеей.
  - Нет, тебе чадра не поможет. И любопытных взглядов меньше не будет, -  рассмеялся он, откровенно любуясь результатом. Подведенные глаза, подкрашенные губы, разповорот ставших по-женски округлыми плеч -  ничего в нем не выдавало мужчины. Джиуджи редко встречались люди, способные к полному перевоплощению. - Моя бы воля, закрыл тебя покрывалом и оставил сидеть в дальней комнате гарема. Но, раз так рассудили звезды...  собирайся в Суфу.
  Слуга тем временем явился.
  - Принеси из моих покоев... - Джиуджи на мгновение задумался, рассматривая музыканта заново и обдумывая, как поступить, - Пойди в мои покои и передай Хасафе, чтобы разбудил принца... Мы готовы отправиться в путь и...  Я лучше напишу, - не надеясь, что впервые виденный им слуга запомнит и не переврет его приказания, придворный звездочет написал короткую записку (для этого пришлось потеснить часть баночек с красками и снадобьями и побрякушек на столике византийца) и вручил ее слуге музыканта, - отнеси в покои звездочета и принеси то, что тебе подадут.
  - А тебе нестрашно выходить в Суфу как женщина? Да и ночью... Ведь это платье, оно не просто так у тебя лежит в сундуке... - заметил Джиуджи вопреки предостережению Фэниса, - Ты очень необычный музыкант... А верхом тебе будет удобно? Слуг с паланкином я уже отпустил.
  ***
  - Мой слуга рассказал, что у тебя в покоях завелась коза... И она съела мое письмо... С приглашением. Ты держишь козу... Для чего?
  Странно и поздно начатый день требовал продолжения, поэтому, когда появился слуга со свертками, Джиуджи принял их и развернул. Первым был овечий плащ для него, обычный, серый. Непонятно, с чего Фэнис решил, что плащ колется, - Джиуджи погладил плотную ткань, - Когда стемнеет и земля распрощается с теплом солнца, плащ из шерсти будет кстати. Затем он развернул второй сверток, заботливо собранный Хасафой — это оказался черный с фиолетовым оттенком платок, объединенный с длинной прямоугольной частью ткани с решеткой для глаз, исполненной из прореженных нитей.
  - Примерь, - Джиуджи сам накинул на светлую голову византийца это покрывало. Откуда оно взялось его холостяцких покоях звездочет предпочел умолчать, - Теперь, что ты скажешь? Думаю, ты соберешь за ночь немало удивленных взглядов. Мои жены в вечернюю пору усадьбы не покидают, как и полагается почтенным госпожам.
  Сам Джиуджи накинул на плечи серый плащ, который скрыл его кафтан из дорогой черный ткани. Сапоги, который он так и не сменил со времени пира, пришлись кстати, как и то, что хранилось за голенищем правого из них. Кинжал в ножнах, украшенных бирюзой, звездочет дополнил саблей.
  - Ты готов? Не будем заставлять принца Парвиза себя ждать.
  Дождавшись, когда музыкант приведет себя в порядок, Джуиджи повел его в свои покои, которые временно занял принц Парвиз, чтобы всем вместе направиться в город.

Хабарат

<<<<<<<<<<<<Прилегающие территории » Беседка у пруда

Суедама перво-наперво направился к покоям принца. Мысль, что его искали по просьбе господина и не нашли, была абсурдной, но маленькая, даже такая неправдоподобная надежда, оставалась. Потоптавшись у закрытых дверей и поняв, что  внутри так и не было никого, слуга вернулся к себе, и просидел там до полудня, ожидая, что за ним пришлют.  В полдень он снова наведался к знакомой двери и опять ушёл ни с чем. Мотаясь по дворцу Су, слушал разговоры, надеясь краем уха уловить, где видели его господина в последний раз. Затем сидел неподалёку от покоев принца, под насмешливыми взглядами стражи, стоящей молча у дверей. В конце-концов, решив, что господин его отлучился, как часто бывало до вечера, Суедама вернулся к себе и задремал.
Проснулся он, когда уже ночь опустилась на Суфу совсем. Су вскочил, перепуганный, как конь в стойло к которому посреди ночи заползла змея. Приглаживая на ходу пятернёй волосы и разглаживая складки одежды, он выскочил в коридор и помчался к покоям принца. Стража уже сменилась.
- Господин мой у себя?- задал он безответный вопрос.
Один из стражников покосился на него, как первый раз видел. Суедама вздохнул.
- Если я начну стучать, и он проснётся, а он проснётся. А потом узнает, что потерял сладкий сон именно из-за того, что кто-то не в состоянии был кивнуть или помотать головой на простой вопрос. Ох, как же недоволен он будет этими кто-то…
Слуга подошёл вплотную к двери и занёс уже руку для того чтобы постучать. Нет, на самом деле он не собирался этого делать, ибо будить господина, чтобы узнать вернулся ли он, Су не мог, но уловка сработала. Один из стражей дёрнул бровью и покачал головой из стороны в сторону. Су ожидал ответа. Но не такого. Поучалось, что принц отсутствовал целый день и пол ночи. Нет, это был не маленький Камал, но сердце Суедама как-то нехорошо сжалось. Слухи об опасновтях, гуляющие в последнее время по дворцу, заставляли задуматься.
- Телохранители принца…- он не договорил, но сразу получил ответ таким же покачиванием головы.
Откуда стражник знал, что они не с принцем, Су даже не стал задумываться. Оставалась маленькая надежда, что Парвиз не покидал стен дворца, а всё это время провёл в чьих-нибудь покоях. Сомневался ли Суедама, вспомнив те дифирамбы и взгляды, какими пожирал его господина бессовестный белобрысый музыкант, куда мог забрести принц? Нет. Ноги сами понесли в сторону покоев Фениса.
В груди снова защемило. Наложники и наложницы, даже жёны, Су не считал их за тех, к кому можно ревновать. Но свободные слуги и служанки. Помимо воли Суедама стискивал зубы, когда узнавал о подобных случаях. Нет. Он понимал, что никогда не будет в глазах принца единственным, это даже не приходило в его голову, но ничего поделать Суедама с собой не мог. Сколько раз он твердил себе, что ревность это не любовь к господину. Это жалость к себе и забота лишь о себе любимом. Но помогало мало. Вот и сейчас слуга шёл по пустым коридорам и не замечал, как желваки ходят под скулами, как напряглись жилы на шее, и ладони сами собой сжались в кулаки. Он не думал совсем о том, как проникнет внутрь, что скажет, как оправдается, если застанет…
Но ему даже не пришлось стучать. Дверь в покои ненавистного Фениса оказалась приоткрытой, не смотря на столь поздний час. Так же слуга заметил тусклый огонек, пробивавшийся через  щель.  При огне!. В газах потемнело и на миг показалось, что Су падает в какую-то бездну. Будто так плохо видно его белёсых паклей! Суедама бесшумно остановился. Опустился на колени подле приоткрытой двери. Приник глазом, осторожно обозревая открывшееся малое пространство, ничуть не заботясь о том, что его могут  застать в таком положении. Сердце стучало так, как будто призывные барабаны били в набат. Ему казалось, грохот раскатывается по всему дворцу. И на этот звук сейчас сбегутся все стражи мира. Но слуге было всё равно.
Коснувшись пальцами деревянной панели двери, он сантиметр за сантиметром начал подталкивать её внутрь, открывая всё больше и больше обзора, выпуская льющийся оттуда свет и запуская легкий сквозняк. Воображение уже рисовало безумные картины от которых бросало в пот. Во рту пересохло. От напряжения  Су перестал моргать. Он весь обратился в слух. Но за дверью стояла тишина. Нет, не полная. Тихие шорохи, словно мыши, скреблись в углах, долетали  до его напряженного слуха. Звуки совсем не походили на те, которые думал услышать Суедама. И даже на тихое дыхание утомлённых и  мирно спящих совсем не были похожи. Но внутри явно кто-то был. Один или двое, понять было нельзя.
Спина ныла от напряжения и тело, натянутой струной, почти не дышало возле двери, когда по коридору с громким шорохом внезапно помчалась летучая мышь. Суедама вздрогнул и, потеряв равновесие, ввалился в комнату.
Невысокая тень испуганной ланью метнулась с тусклого круга света в дальнем углу, во тьму противоположного. Ошарашенный внезапно появившимся животным,  своим падением и тем, что заметил, Су тем менее не растерялся.
- Стоять, иначе я позову стражу и подниму на ноги весь дворец!
Почему он крикнул именно это, не удостоверившись, что здесь не Фенис и не его господин? Возможно, обострённые чувства быстрее среагировали и сделали правильные выводы.
Слуга кошкой вскочил с пола на ноги и захлопнул за собой дверь, перекрывая пути к отступлению, затаившемуся в полутьме.

Отредактировано Суедама (2011-07-11 00:57:14)