Практически всю дорогу Арран сверлил взглядом маячившую впереди спину напарника. Он терпеть ненавидел работать сообща, предпочитая одиночные вылазки. Потому что в противном случае все вылазки заканчивались совершенным непониманием друг друга, и верхом такого непонимания было то, что из года в год с задания аль-Тахир всегда возвращался один. Конечно, это было лишь стечением обстоятельств, но сейчас все же родилась крамольная мысль по-тихому убить аль-Хариджи и закопать его где-нибудь у шайтана на рогах. От подобных фантазий и приятных глазу картин крови и трупов юношу отвлек голос спутника. Пришпорив коня, Арран поравнялся с Зумрадом и поднял на него тяжелый взгляд.

- Нет, я все забыл, как только мы покинули крепость, - огрызнулся он, всем своим видом показывая, что аль-Хариджи спросил совершеннейшую глупость. – С глаз долой, из сердца вон, - пробубнил уже после, но так, чтобы напарник не услышал.

Обсуждать задания и заранее обговаривать, что и как, аль-Тахир не любил. Получив четкие инструкции и распоряжения, он всегда решал все остальное уже на месте с учетом изменившейся обстановки. И вот сейчас умчался вперед, к воротам, где к обоим мужчинам, облаченным в неброские одежды, даже не прицепился никто из караульных. Спешившись и отведя коня в стойло, Арран сбросил с себя верхнее тряпье. В нем было жарко, неудобно, но свою функцию оно выполнило. Теперь никто не скажет, кто именно прибыл в город. Оглянувшись на Зумрада, юноша кивнул ему на переулок, что виднелся справа от главной дороги, и пошел первым. Постепенно забирая в эту сторону, ассасины вскоре оказались у окраины города, и аль-Тахир запрокинул голову, придерживая капюшон и рассматривая окна вторых этажей близстоящих домов. Среди них должно было быть одно, бордюр над которым расписан карминовой вязью. И действительно, таковое встретилось через пару десятков метров. Сказать, что над ним была роспись, было бы очень громко. Всего лишь пара закорючек, явно стертых временем.

- Кажется, он, - тихо проговорил Арран, обращаясь к спутнику и оглядывая пустынную улицу. Эта странность на мгновение задержалась в мыслях, после чего испарилась из головы, словно ее и не было.

Всюду витал какой-то приятный сладковатый аромат. Юноша шумно втянул носом воздух и ему показалось, что видеть он стал четче, до этого неслышимые звуки донеслись до его ушей, а роспись над окном проступила ярче и если бы он знал язык, непременно прочел бы древние письмена.

- Давай, вперед. Я за тобой.

Юноша бесшумно поднялся по ступеням вслед за спутником. Проскользнул в дверь, дивясь, что никто не вышел навстречу, и, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Случилось это довольно скоро, а Арран на всякий случай проверил захлопнувшуюся дверь. Та поддалась так же легко, как и до этого Зумраду, значит просто сквозняк, а не западня. Половицы скрипели под сапогами весь путь до двери, что была на другом конце коридора. Из щели под ней лился свет, слышались преимущественно мужские голоса.

- Опиум, - тихо повторил аль-Тахир, принюхиваясь к усилившемуся запаху. Внутреннему взору представилось алеющее маковое поле, ассасин даже успел позавидовать. - Они там что, занимаются  воскуриванием перед идолами?

Он бы с радостью занялся тем же самым. За столько лет пребывания в обители Старца Горы молодой человек успел пристраститься к травке. Владыка говорил, что она необходима для перехода в измененное состояние сознания, на грани жизни и смерти, дабы хоть одним глазком заглянуть за край и узреть прекрасных гурий, что сулят рай после пребывания на земле. В мыслях Аррана зародилась идея о том, что возможно, самому удастся докуриться до степени перехода в иной мир без посторонней помощи. Посему в довесок к ядам можно прихватить и волшебного снадобья. От них не убудет. Так размышлял юноша, пока яркий свет не ударил в глаза. Опомнился он как раз вовремя для того, чтобы не столкнуться со спиной напарника и не поцеловать открывшуюся нараспашку дверь. За это тот, кто возник в проеме, удостоился зловещего взгляда из-за плеча аль-Хариджи. Но, видимо, пребывая в каком-то ступоре, только пропустил молодых людей вперед и закрыл за ними дверь, даже ничего не спрашивая. Аль-Тахир очень надеялся, что странный человек счел их за своих.
Открывшаяся же картина заставила левый глаз нервно задергаться. Просторная комната, в которую попали оба ассасина, была задрапирована тяжелой черной тканью, на фоне которой соучастники выглядели ярким белым пятном. Всюду горели свечи. Казалось, меж ними нет свободного пространства и присутствующие люди перемещаются среди всего этого пожара не касаясь пола. Облаченные в длинные неброские одежды, в капюшонах, скрывающих лица, сектанты - назвать это сборище иначе язык не поворачивался - столпились у дальней стены, образовав там копошение. И среди этого копошения Арран сначала заметил то, что заставило его остолбенеть, а затем уже учуял среди опиумного дыма зловоние разложившегося трупа. Юноша зажал нос и огляделся. Лестница на второй этаж находилась в точности за сборищем язычников, поклоняющихся мумии, да и выход теперь тоже. Вновь прибывших обступили со всех сторон, но словно бы еще не заметили, перемещаясь по залу в одним им понятной последовательности.

- Если мы не уйдем отсюда сейчас, мы не уйдем отсюда живыми, - одними губами сказал Арран напарнику, чувствуя, как желудок готов вот-вот подпрыгнуть к горлу.

Кажется, самая здравая идея пришла в голову только ему и Зумрада не волновала. Можно было оставить его здесь, а самому вернуться спустя какое-то время с учетом прояснившейся ситуации и не самых радужных подробностей, но выход загородили напрочь. От раздавшегося незнакомого голоса мурашки побежали по спине. И Аррана качнуло назад, феерия огней пронеслась перед глазами, капюшон упал на спину, а сам юноша успешно упал в чьи-то любезно подставленные руки. Запаха он больше не ощущал. То ли тот пропал, то ли он просто принюхался.

- Мы проделали долгий путь из самой столицы, - борясь с туманом в голове и пробуя встать, проговорил аль-Тахир, подыгрывая спутнику. – В надежде, что ваши боги будут милостивы к нам и, найдя в сей обители умиротворение и душевное согласие, мы сможем нести свет их великого учения в умы и сердца других людей.

Сектанты переглянулись. А любезно подставленные руки так же любезно поставили ассасина в вертикальное положение, и Арран тут же ухватился за чье-то плечо, удерживая равновесие и приходя в себя. Судя по лицам окруживших их с Зумрадом адептов, аль-Тахир сказал все  верно. Среди присутствующих из толпы выделился щуплый старикашка, совершенно лысый, опирающийся на странного вида посох. Тот не был похож на те, которые Аррану доводилось видеть, присутствуя на всяческих церемониях, но, видимо, у этого экземпляра были свои странности. По правде говоря, тут сплошь были одни странности. Юноша бросил взгляд в сторону мумии. На что старик улыбнулся беззубым ртом, подошел ближе, внимательно осмотрел аль-Хариджи и остановился перед Арраном, сложив руки на посохе и подперев ими подбородок.

- Кто-то осквернил могилу нашей сестры, - добродушно произнес он, лукаво посматривая на замершего перед ним убийцу. – Вытащили прямо из склепа, пробив стену, унесли практически все амулеты, которые мы положили вместе с усопшей, дабы они помогли пересечь ей последний порог.

Склепы, усопшая, последние пороги… Бровь аль-Тахира скептически поползла вверх. Но он не мог не согласиться, что объяснение выглядело вполне разумным.

- Ну, пойдемте, пойдемте, - улыбаясь, заговорил жрец, и поманил обоих «новичков» за собой меж расступившимися адептами.

Ассасин переглянулся с напарником. Его очень интересовало, почему их не обыскали еще на входе и не сделали этого до настоящего момента. Либо и впрямь являлись фанатиками своего дела, либо… чувствовали себя слишком уверенными. О втором варианте юноша предпочитал не думать, но ухо держал востро.
Миновав лестницу, парней проводили в светлую просторную комнату. Дверной проем был на редкость узким, и так получилось, что Арран сунулся в него одновременно с Зумрадом.

- Дай пройти, - сквозь зубы прорычал он, помня больный тычок в бок, скосил глаза на аль-Хариджи и ощутимо задел того плечом, тем самым отстраняя назад и заходя в комнату первым.

Если бы Арран не проходил обряд посвящения в крепости, он бы счел посвящение в тайны секты странным. Использование при этом вина оказалось хорошим отвлекающим маневром и позволило немного расслабиться. Только выпил его ассасин не полностью – половина пролилась на пол из-за якобы случайного движения руки юноши. Но и того, что попало в горло вполне хватило, чтобы аль-Тахир на мгновение зажмурился, красочно представляя себе все последствия этой пьянки. Легкий толчок в спину едва не поспособствовал пересчитыванию ступеней пятой точкой, настойчиво крутилась мысль, что их ведут показывать склеп, упомянутый жрецом. Собственно, помещение, в котором юноша, а затем и его сообщник оказались, в какой-то мере склеп и напоминало. Оно было оборудовано алтарем, на полу лежали циновки, по стенам нещадно коптили свечи, из чего Арран сделал вывод, что мысли и намерения у присутствующих не самые радушные. Зато отметил радушное вливание вина чуть ли не в четыре руки, мечтая умереть на месте, чтобы не мучиться вскоре заворотом кишок от такого количества. Настойчиво удерживаемый несколькими адептами, ассасин упрямо сжимал губы, вино лилось по подбородку, закрашивало алым белую рубаху, отчего та неприятно липла к коже и вызывала стойкое отторжение от всего здесь происходящего.

В первую очередь к тем, кто все еще удерживал аль-Тахира на месте. Юноша пообещал себе, что непременно убьет их на обратном пути. Убьет их всех. Злость – лучшее лекарство против потери воли. Пока что оно помогало. На губах даже заиграла минутная кривая ухмылка, когда Аррана отпустили, но тут же рука напарника чуть не придавила его к полу. Как он устоял – одним богам было известно.

- Помолчи, - посоветовал он Зумраду, не поворачивая головы и в упор глядя на оратора. – И делай, что скажут.

Еще не хватало, чтобы аль-Хариджи начал отнекиваться, выдав их раньше времени. Искоса взглянув на напарника, Арран скривился. Глаза у того были затуманены точно так же, как и мысли. Представлять, о чем он сейчас думает, аль-Тахир не хотел. Юноша был уверен, что его совсем перекосило бы от таких представлений, поэтому поспешно отвернулся и сбросил с себя горячую руку, и так жарко было.
Старик тем временем совсем разгорячился, уже слушая его в пол уха, ассасин оказался коленями на полу, как и все присутствующие. Спина упорно не сгибалась, но дабы не выделяться из толпы, пришлось все же коснуться ладонями каменных плит и склонить голову. Жрец вещал долго. Очень долго. За это время разум окончательно прояснился. Ушла куда-то жара, неудобства, готовность всех поубивать сменилась чувством всепоглощающего спокойствия. Арран удивленно поднял глаза на старика возле алтаря. Тот улыбнулся ему и, кажется, даже подмигнул. В следующее мгновение черты жреца исказились, и аль-Тахир увидел перед собой Владыку, что повергло его в благоговение и трепет. С жадностью ловя каждое слово старика, ассасин был уже готов на чистосердечное признание, когда тот достаточно вкрадчиво спросил его и Зумрада:

- Так откуда вы прибыли?
- Из… - Арран запнулся, вспоминая то, что он говорил Старцу Горы, когда впервые оказался перед ним восемь лет назад. – Из Суфы. Там мой дом.

Ему казалось, все это уже было. Было во сне, а теперь в точности происходило наяву. И вот их повели в следующую залу, где были накрыты столы, под каменные своды долгожданной обители. Вот только Владыка что-то нахмурился. Ожидал услышать нечто иное в ответ?
Проходя в залу, аль-Тахир не видел, как «Владыка» отдал приказ обыскать обоих юношей в подтверждение своих догадок.

С интересом оглядываясь по сторонам, юноша улыбнулся. По сравнению с тем, что было в предыдущих комнатах, здесь царил настоящий рай. Танцовщицы развлекали тех, кто предавался застолью, хорошенькие служанки сновали между столов, легко переступая через валявшиеся повсюду подушки. Одна особенно привлекла внимание Аррана, светловолосая и со светлой кожей, не знавшей палящего солнца, совсем как на родине его матери. Но девушка быстро скрылась из вида, заслоненная веселящимися адептами, оставив взволнованного ассасина на попечение услужливых молодых людей. Они и провели аль-Тахира к предназначавшемуся ему месту, усадив неподалеку от Зумрада. Арран облегченно вздохнул, внешне оставаясь безразличным, и подумал о еще одном плюсе такого расположения: когда человек напротив или почти напротив, за ним проще наблюдать. Но наблюдать не пришлось. Безоговорочно доверяя Старцу, ассасин утратил бдительность. Выискивая взглядом прельстившую его девушку, Арран сторонился мальчиков, что пытались его обслужить, и собственноручно управлялся с обедом, одновременно внимая Владыке. А тот, видимо, внял жестикуляции аль-Тахира, после чего подле юноши оказались две прелестницы.

- Как зовут вашу златовласую подругу? – тотчас не преминул спросить он, улыбаясь обеим девушкам и приобнимая их за талии. 
- А, это та, которая все время ходит молчаливая и печальная? – красавицы звонко засмеялись, льня все ближе. – Зачем она тебе? Мы лучше.

В ответ ассасин резко ухватил обеих за запястья, сжав пальцами так сильно, что девушки вскрикнули, обозвали его грубияном и резво удалились, обещаясь вскоре привести ту, что он хотел. Удовлетворенно отметив, что чувства самосохранения красавицы лишены не были, Арран поднял взгляд перед собой как раз в ту минуту, когда стол внезапно приблизился к его носу. Успев только охнуть и отпрянуть подальше от деревянной поверхности, юноша бухнулся на пол, впечатанный в подушки кем-то тяжелым. Неведение длилось считанные секунды, горячий, а главное, знакомый, шепот вызвал в нем дрожь отвращения. Будь это кто другой, может это и прокатило бы, но… но аль-Хариджи! С этими его странными заигрываниями с мужским полом, которые Арран приметил, пока обжимал девушек.

- Слезь с меня! – рявкнул аль-Тахир, зло сверкая глазами и выворачиваясь из-под придавившего его тела. Первый удар кулаком пришелся Зумраду в челюсть, второй был нацелен в горло. Схваченный с ближайшего стола нож ассасин вонзил в шелковую подушку, точно меж пальцев напарника. – В следующий раз я промахнусь, - прорычал он прежде, чем их разняли.

Случившееся действо резко не понравилось Владыке. Все время наблюдавший за новичками, он мгновенно материализовался рядом, улыбаясь так же добродушно, но оттого не менее опасно. Меря по себе, Арран вообще заключил, что это очень нехорошо, и сглотнул, когда его подхватили под руки и насильно уставили на колени.

- Я пригласил вас разделить со мной трапезу, а вы вместо этого решили поубивать друг друга! – Старец концом посоха приподнял за подбородок голову аль-Тахира и прищурился, внимательно всматриваясь в его голубые глаза. – За это вам придется хорошо постараться усладить мой слух своими дивными речами, да так, чтобы я забыл о произошедшем.

Сказки что ли рассказывать или оды слагать? – билась в голове мысль после того, как Владыка велел отпустить ассасина. Усмиренный, он вернулся к столу и окинул аль-Хариджи хмурым взглядом. А затем посмотрел на большое красное яблоко на блюде. Яблоко смотрело на него. Арран протер глаза. Яблоко продолжало смотреть на него и… улыбаться.

- Твою… - слова застряли поперек горла. Здесь все смотрело на него!

Все предметы имели лица. Все предметы освещения, факелы, свечи, воспринимались как живые существа. Реальность таяла, мир превращался в картинку, в какой-то бред воспаленного воображения, он пугал и заставлял лихорадочно осматриваться по сторонам. Арран предпринял попытку закрыть глаза и тут же упал в шум голосов и средоточие информации, которая разноцветными иероглифами плыла у него перед внутренним взором и, казалось, расщепляла на песчинки его собственное я.

Страшное видение исчезло так же внезапно, как и появилось. Арран шумно выдохнул и затряс головой, приходя в себя. Сердце, казалось, билось где-то в висках, по телу пробегал озноб. Каким-то непостижимым образом юноша оказался вдали от столов, прижимая колени к груди и укрываясь в объятиях уже знакомой белокурой прелестницы. «Все хорошо», - как заведенная шептала она, не обращая на расспросы о своем имени и том, кто она такая. Пришлось встряхнуть ее за плечи, после чего аль-Тахира опять накрыло. Все освещение в зале замерцало и сменило цвет на фиолетовый. Предметы стали угольно черными и вязкими, словно смола. И девушка, что была рядом с Арраном, превратилась в живое нечто, в котором утопали пальцы, но ничего не чувствовали. Словно это черное было воздухом такой концентрации, что он был способен удерживать попадающие в него предметы. С усилием освободившись, ассасин оттолкнул от себя отвратительное существо, издающее нечленораздельные звуки, среди которых ясно слышалось только «уходи». Рука, скользнувшая по шее чудовища, напоролась на что-то острое.

Я проклят, я попал в Ад, вот что бывает, если ослушаться Владыку… Только он может помочь мне избавиться от этого

И юноша заозирался по сторонам в поисках Старца, но только с ужасом заметил, что среди скопища воющих теней его не было. Или же он стал таким же, как они. Мелькнула шальная мысль – каково же сейчас приходится Зумраду. Его аль-Тахир тоже не нашел в зале. Может быть, и он превратился в тень? Какая же участь тогда ждет меня?!
Но что бы себе не напридумывал ассасин, участь его ждала иная. Живые тени тянули к нему липкие длинные руки с цепкими пальцами, заставляя бежать от них, спотыкаясь о подушки. Один неудачный шаг, упущенный момент, и Арран не смог увернуться. Накинутые на руки черные живые сети потянули его к расчищенному столу и приложили к деревянной поверхности так, что искры посыпались из глаз, а дурь моментально выветрилась из головы. Аль-Тахир напрасно надеялся, что с концами.

Оказавшийся рядом Владыка меньше всего сейчас напоминал Владыку: прежний старик со странным посохом склонился над молодым человеком, заставляя вспомнить, ради чего здесь оказался Арран и его напарник, и вещая что-то про изгнание демонов.

- Где мой… - ассасин дернулся, распростертый на столе, в неудачной попытке освободиться.
- Где твой сообщник? – перебил жрец, гаденько улыбаясь. – Не волнуйся, заблудшее дитя, вы получите поровну!

Юноша лихорадочно соображал, как выкрутиться из западни. Но связанный по рукам и ногам, он все же признал, что совершенно беспомощен. Скосив взгляд на пол, он и вовсе пал духом. У ножки соседнего стола мирно покоилось его оружие. Абсолютно все. Солидной такой горкой. В иное время Арран бы подивился, как оно уместилось на нем, сейчас же он мечтал хотя бы об одном клинке.
Сумасшествие в глазах старика не внушало уверенности в завтрашнем дне. Чувствуя себя жертвой прокрустова ложа, аль-Тахир закричал, когда улыбка жреца превратилась в оскаленную пасть, готовую посоперничать с улыбкой акулы. Смердящее дыхание заставило ассасина отвернуться и закрыть глаза, только бы как-то отгородиться от происходящего ужаса. Даже треск раздираемой рубашки не заставил его взглянуть в лицо своей опасности. В следующее мгновение груди коснулось холодное лезвие, и юноше показалось, что с него собираются снимать кожу. Лезвие резало в определенном порядке, стараясь захватить как можно больше нетронутой плоти, кровь, казалось, заливала стол, Арран мог поклясться, что слышит стук капель об пол. Его не заглушали голоса адептов и повторяемый вопрос жреца:

- Зачем вас послали?

Ассасин не выдержал, с ненавистью зыркнул на мучителя, напрягаясь всем телом так, что появилось ощущение – вены вот-вот лопнут, и голосом полным желания сиюминутно убить старикашку, прорычал:

- Из-под земли достану.

Давление на запястья и лодыжки внезапно кончилось, и Арран резко сел. Нечаемая свобода и полные ужаса вопли адептов быстро нашли объяснение, да такое, что ассасин едва себя не забыл от увиденного зрелища. Объяснение нависало над соседним столом, чуть покачиваясь на лоснящимся жиром червивообразном теле, и, кажется, собиралось сожрать Зумрада. И судя по разинутой пасти, ограничиваться им одним чудовище не собиралось. Если прошлые приходы заставляли опасаться лишь за психику - то, что началось теперь, да еще и массово, заставляло опасаться за собственную жизнь. Ее спасением аль-Тахир и решил заняться, благо зажатые по углам сектанты освободили путь к двери. Бросив на сообщника быстрый взгляд, юноша скатился со стола и подхватил кривой клинок, ближе всего остального лежащий к нему. Подгоняемый страхом, ринулся к выходу, но нога поехала на кровавой луже и, выругавшись, ассасин красиво навернулся, ухватив в полете скатерть и потянув ее за собой под звон бьющейся глиняной посуды.
Червь не оставил без внимания быстрое движение. Возможно, это на какое-то время отсрочило смерть аль-Хариджи. Арран спиной чувствовал, что существо зависло над ним. А потом и заметил по тени, когда разлепил глаза. Отерев кровь со щеки и виска, он со стоном приподнялся на локтях и повернулся на спину. Пасть с иглами-зубами разинулась больше. Юноша шумно сглотнул, побледнев, и попятился, насколько это было возможно в лежачем положении. Чудовище, сообразив, что добыча ускользает, ломанулось следом, огромные челюсти сомкнулись на сапоге аль-Тахира, полностью пронзив его. По сравнению с этим раны на груди казались сущими царапинами, хоть и саднили до скрипа зубов.

- Найди эти шайтановы бумаги и убирайся отсюда, - в полной тишине произнес Арран, после чего червь оторвал его от пола и, описав им полукруг, впечатал спиной в стену.

На мгновение ассасин потерял ориентацию в пространстве. Хруст костей заглушил собственный крик, все внутренности, казалось, оборвались и стали кровавым месивом. Боль ощущалась единым существом, вживленным в каждую клетку безвольного тела. Такого испытания сознание не выдержало, и юноша погрузился в темноту беспамятства.
В себя он пришел нескоро. Но когда очнулся, с удивлением понял, что еще жив. Откашлялся и закрылся ладонью от льющего сверху яркого света, пытаясь одновременно подняться. Это удалось не сразу, затекшие конечности давали о себе знать. И только-то. Арран изумленно огляделся.
Пиршественный зал, в котором свершился весь тот ужас, который он вряд ли когда-нибудь забудет, был пуст. Мертвенно пуст и полон останками. Судя по тому, что мяса на белеющих костях не было, пустовало тут все давно. Покрытые пылью и паутиной перевернутые столы, обвалившийся этаж и кровля дома, никаких следов крови – все говорило о том, что произошедшее с сообщниками им обоим только померещилось.

- Но как я тогда оказался под стеной? – в никуда спросил аль-Тахир и только теперь подметил детали.

Неподалеку от одного из столов валялось окровавленное лезвие, от которого дорожка из красных капель вела прямиком к ассасину. Ощупав себя, Арран ожидаемо испачкал руку в крови. Выходит, он сам это сделал, сам начертил знаки на груди.
Скелет старика попался на глаза следующим. Юноша узнал его по тому самому посоху, что был зажат в костлявой руке. И рядом девушка с острым медальоном на шее, о который Арран так неаккуратно поранился. Наверное, здесь лежали все, кого удалось увидеть в странном путешествии в прошлое не менее странного дома.

- Зумрад? – аль-Тахир огляделся в поисках напарника. И, пораженный, прошептал скорее себе, нежели спутнику: - Что бы ни убило их, я не хочу знать, что это было.       

- Должны быть, - мгновенно отреагировал Арран, обернувшись на звук голоса. – Не зря же нас послали. И явно не за тем, чтобы… чтобы… - он сделал неопределенный жест рукой, пытаясь подобрать подходящие слова к сумасшедшим галлюцинациям. – Все это пережить. Хотя это был бы отменный урок, но надо подумать, где может находиться интересующее нас.

Юноша перевел дыхание. После пережитого шока говорить длинными предложениями было тяжело, но поток реплик аль-Тахир остановить не мог. Ему казалось, что у него поехала крыша, и если это была чья-то злая шутка, то она, несомненно, возымела сильнейший эффект, потому что теперь Арран собирался десятой дорогой обходить заброшенные строения как минимум.
Опомнившись, он обтер кинжал об штанину и убрал в ножны, к радости приметив, что все оружие оказалось при нем. Только рубаха была порвана на груди. Бросив на Зумрада подозрительный взгляд, ассасин спешно запахнул ее и заткнул за пояс. Порезы мгновенно зажгло от соприкосновения с грубой тканью, но Арран только выругался сквозь зубы, под рукой ничего другого кроме собственной одежды не было.

- Ладно, ближе к делу, - настраивая себя на рабочий лад, проговорил юноша и запрокинул голову. В потолке зияла дыра. Не обвалившийся же потолок остался только у самых стен, и на него едва ли можно было уместить даже одну ногу. Но зато в дальней части этажа, что был над сообщниками, аль-Тахир заприметил нечто, походящее на сундук. – Вон там, видишь? – он указал на стенную нишу. – Похоже, это единственное, что уцелело во всем этом бардаке.

Собственный голос отвлекал от мертвенной тишины, разливающейся повсюду, и отгонял жуткие картины приходов, которые при всем желании ассасин не смог бы забыть до конца своих дней. Он понимал, если хоть на мгновение замолчит, то точно сойдет с ума. Не собирающееся проходить нервное напряжение било сердцем меж ребер, создавая ощущение пустоты внутри. Словно он умер, как и все вокруг. То, что он молчит, до Аррана дошло, когда он почувствовал, как задрожали руки. И тут же сжал пальцы в кулак, не желая, чтобы аль-Хариджи заметил его состояние. Успев повидать многое за долгий срок службы Владыке, юноша не хотел признавать, что, кажется, это задание его доконало.
«Железная воля, железные нервы», - мысленно повторил он сочиненное когда-то себе же наставление, обычно помогающее в моменты паники. Но все это было относимо к людям. Их аль-Тахир хоть сколько-нибудь, но знал. А то, с чем он столкнулся здесь, точно к людям не относилось.

- Что-нибудь, что-нибудь… - быстро заговорил ассасин, стараясь не дать себе поддаться все возрастающему беспокойству. – Дай мне что-нибудь! – он резко обернулся к Зумраду, бледный, с лихорадочно бегающими глазами. Взгляд искал что-нибудь, что можно было приспособить, чтобы добраться до верхнего этажа, но всюду валялись лишь обломки мебели, и даже частично целые столы не внушали доверия. – Тут все прогнило насквозь! – Арран всплеснул руками, готовый зарычать от досады, было заметно, что он не в себе. – Слушай… подсади меня.

Внезапное решение озарило многострадальное вместилище мозгов, и, заметно оживившись, аль-Тахир быстро пересек зал, но тут же помрачнел. Высоты роста Зумрада все равно не хватало.

- Ты, эм… когда гулял по коридорам, не видел никаких бочек?

Вспомнив, какими реками здесь лилось вино, Арран справедливо предположил, что в каком-то из служебных помещений непременно должен быть винный склад. Придется побыть какое-то время акробатами, балансирующими на одном честном слове. И выбираться отсюда, видимо, придется таким же образом. Если ассасин понял правильно – то вон та куча деревянных брусков – бывшая лестница.

Как ни странно, одно простое «успокойся» подействовало отрезвляюще. Спокойствия не вернуло, но переключило мысли Аррана в иное, более приятное русло - придумывание ответной гадости на следующую реплику Зумрада. И пока тот отсутствовал в поисках бочек, аль-Тахир неторопливо обходил устланный костями зал, занимая себя созерцанием, даже не потрудившись помыслить о помощи напарнику. Отчасти потому, что проход в соседнее помещение здесь был всего один, и ассасин не хотел там мешаться, да и аль-Хариджи направился туда так уверенно, что было ясно - он непременно отыщет что-нибудь полезное.
Хруст под сапогами смолк, когда Арран по наитию остановился напротив одного из скелетов. Внутренне холодея, он протянул руку к медальону на его шее. Интересно, их всех обглодали заживо? От таких догадок волосы на голове вставали дыбом, но воображение, живо рисующее картины произошедших событий, не оставляло в покое. Пальцы коснулись холодного почерневшего металла, юноша чуть помедлил, думая, гоже ли одалживать у мертвеца, но, рассудив, что тому это уже не пригодится, забрал.

- Зачем мне искать, когда ты так прекрасно выполняешь поручения? - аль-Тахир обернулся к коллеге, когда тот показался с бочкой в дверном проеме.

Вид у Зумрада был такой, словно он воочию увидел пришествие Шайтана, получил от него затрещину и вернулся обратно. Весьма воодушевляюще, заключил Арран, сторонясь. Пока напарник забирался на остатки второго этажа, он успел шагнуть в темноту зала, скрываясь из вида. Прошло немало времени, прежде чем по подсчетам аль-Тахира Зумрад должен был достигнуть точки кипения, и только тогда он соизволил подать голос:

- Еще левее, - произнес как можно серьезнее, следя за движениями рук аль-Хариджи в попытке дотянуться до сундука, и руководя процессом. - Правее… чуть выше… еще немного, вон тот камень вдави, пригнись, летит!

И, глядя на то, как Зумрад дернулся в сторону, рискуя рухнуть в порыве со всей конструкции, Арран разразился нездоровым хохотом. Он, правда, не помешал юноше увернуться от сундука, который мгновенно полетел в его сторону, грузно шмякнулся об пол и поднял в воздух тучу пыли и затхлый запах. Успев отойти лишь на шаг, аль-Тахир остался почти в эпицентре облака и закашлялся вперемешку со смехом, понимая, что нервное напряжение, донимавшее его вот уже длительное время, наконец-то спало.