Суедама тяжело дышал. Сейчас он хотел только двух вещей: чтобы его оставили в покое и чтобы дали вымыться. Но «Ахримана» думал совсем по другому. Вздёрнув слугу вверх и устойчиво установив на ноги, он приступил к строгому внушению. Су опустил голову, слушал, время от времени всхлипывая и утирая нос рукавом.  Да, вот так, вот и молодец. «Моего принца» уже давно убили бы, если бы я вот так верхом на одном. Было обидно за бестолковость. И ещё тело начало чесаться, наверное, в неравной борьбе он понабрал под одежду песка. Суедама терпел, слушал, но зуд становился нестерпимым и вскоре выбил все мысли, кроме одной, о сладости раздирания кожи ногтями. Слуга переступил с ноги на ногу. Выражение его лица принимало такой страдальческий вид, словно его заставили вместе с кожурой наесться лимонов.
Джэхэнджир-ага закончил проповедь и распорядился на счёт нового мучения. Зрителей поубавилось.
- Садись верхом, и вот тебе сабля. Рубить нужно сверху вниз, по шее, по голове, там, где слаба защита. Колоть ей неудобно, только если вылетел из седла, с близкого расстояния. А еще лучше подрезать сухожилия у коня противника и этим спешить его, чтобы уравнять силы. Сабля – она для конного воина… Понял?
Как не понять, понял, что живым мне отсюда не уйти, только перерезав сухожилия или у себя, или у коня, в лучше у «Ахримана». Су смотрел на начальника дворцовой стражи, как осуждённые смотрят на палача. А тот тем временем успешно устроил эфес холодного оружия у него в руке и даже подозвал молодцев с лошадью. Поведя лопатками, Суедама полез на Лейлу, стараясь одновременно почесать хотя бы зад о седло. Ерзая то и дело, так, как будто бы ему не терпелось уже отрубить чучелу все члены, Су выслушал напутствие.
- Имей в виду, пока не отрубишь ему что-нибудь, отсюда не выпущу.
- Да, Джэхэнджир-ага, - браво гаркнул слуга, скрипнув песком на зубах.
Ахура Мазда, да за что мне всё это?!? Суедама устал, отдав все утренние силы на безумную атаку. И теперь сабля тянула руку вниз, так словно к ней прицепились все демоны мира. Перспектива окончить свои дни вот здесь с саблей наголо и чучелом в придачу, явно маячили перед носом. Надо было что-то делать, и это что-то находилось вон там, на шесте. Су поддал пятками лошадь и аккуратно неспешно двинулся в сторону «противника», которого уже подняли, отряхнули, привели в надлежащий вид и водрузили на законный кол. Доехав, Суедама замахнулся и рубанул, как ему показалось по  шее. Но удар пришёлся по «лицу», от чего «враг» тут же оскалился в широкой улыбке, выставляя на обзор старую солому. Слуга развернул Лейлу и снова ринулся в «бой». Теперь от удара улыбка расцвела в рационе ягодиц набитого «человека». Су прикинул, что видимо, чучело «помрёт» сегодня именно от смеха. Закусив губу, он снова развернул лошадь и, направив ее, прицелился, решительно вознамерившись покончить свои мучения последним ударом. Но и здесь фраваши отвлёкся от своих непосредственных обязанностей по отношению к Суедама, кажется отлить. Слуга рубанул по туловищу, так, что оружие на пару секунд застряло, зажатое глубоким рассечением и Су не удержавшись мешком полетел на песок ипподрома. Сопроводив глухой удар задницей громким взвизгом, Суедама взвился, потирая ушибленное место и плюнув на лошадь, которая, уловив короткую звуковую атаку, поспешила отойти подальше, подбежал к непокорному «врагу». Приподнявшись на цыпочки, слуга рьяно ударил по предплечью чучела, и, пыхтя, прилагая максимум усилий, словно пилой заправский дровосек, начал отпиливать часть тела, пока вожделенная рука не отпала. Подхватив дело сабли своей, Суедама вернулся к начальнику дворцовой стражи. Потный и грязный, с ноющей от удара о землю задницей, порванными в района колен штанами, и сбитыми костяшками пальцев, он протянул Джэхэнджиру-ага свою добычу.
- Я оторвал ему руку!

Начальник дворцовой стражи встретил не весело. Возможно «трофей» был не слишком большой, может, Джэхэнджир-ага рассчитывал на то, что Суедама отрубит, как пить дать, добрую половину чучела. «Руку» он принял, а потом «ободрил» ещё более радужными перспективами.
- Сидеть тебе завтра не придется.
Су тут же ощупал своё «раненое» место, скривился, потому что синяк всё-таки имел быть в ближайшей перспективе, то есть, как и предсказывал «Ахримана», завтра.
- Саблю покажи… Придется тебе еще побегать сегодня. От Ашура. За эти зазубрины, он тебя на шест вместо чучела посадит. Без масла.
От таких обещаний душа ушла не то, что в пятки, она зарылась глубоко в песок.  Без масла наврятли, легко пойдёт. Он поднял несчастный взгляд в желудке призывно завыло.
- Так что, Суедама, беги к оружейнику, пусть выправит и заточит ее заново. Потом отдашь оружие Ашуру. И к лекарю сходи. Я вечером к Русве-мирзе зайду, узнаю, как поживают твои ладони и твои колени. Иди. Завтра продолжим.
Суедама не надо было повторять дважды. Чтобы кол присутствовал только в его страшных снах и не в коей мере, слуга рванул с места не хуже животинки, с которой они вроде бы как сегодня с утра, всё-таки подружились.
К оружейнику, к оружейнику. Ничуть не стесняясь своего вида, он приставал ко всем встречным, чтобы те указали вожделенную дорогу. А, добравшись, бухнулся в ноги оному, и протянул саблю.
- Я…заплачу…сколько скажите.
Мужчина  окинул его взглядом. Но слухи во дворце, что маленькие птички, летают повсюду, забираясь за мушками в любую щелку. Оружейник был в курсе, какую забаву устроил принц Парвиз местному начальнику дворцовой стражи и поэтому, ухмыльнувшись, ничего не говоря, исправил холодное лезвие и вручил в дрожащие пальцы Су.
Расставшись с оружием, благополучно отдав его хозяину, на которого внушение Джэхэнджира-ага, по поводу статуса Суедама при дворце и  привязке к его голове всех остальных голов возымело действие, Су поплёлся к лекарю. У двери которого долго топтался, набирался смелости и воздуха в лёгкие. Когда экзекуция была закончена, и слуга доковылял, наконец, до своих покоев, а в коридорах дворца стих его визг, остаток дня покатил своим чередом.
Ночью, как и опасался Суедама, ему снился хорошо отточенный кол, длинный, густо смазанный маслом и Ашур, поглаживающий его, сияющий яркой улыбкой до ушей. Су прижимался ягодицами к матрацу, закусывал губу и стонал, потому что мягкое место ныло, от жёсткого приземления днём. Проснулся он рано, солнце только начало выпускать свои первые лучи на воздух. Он встал, умылся, и наученный горьким опытом, позавтракал. Очень легко, фруктами, завязав в небольшой узелок пару яблок и груш обещанных Лейле. Оправив одежду, и прикинув, что сегодня ему ждать от судьбы, а главное от «Ахримана», Суедама направился в уже знакомый ему зал для тренировок. В этот раз ему удалось войти не споткнувшись.
- Я пришёл, Джэхэнджир-ага. – он переложил узелок из руки в руку, потоптался на месте.

« Ахримана» не долго думая, погнал с места в карьер. Никогда ещё за эти два дня Суедама не слышал от него так много слов. Информация влетала в его раскрытые уши, и вылетала из полуоткрытого от удивления рта.  Он говорит со мной. Не просто приказывает, говорит, как человек с человеком. Чуть сведя брови Су, попытался сосредоточиться на смысле произносимых звуков. Джэхэнджир-ага приблизился настолько, что слуге захотелось сжаться под его взглядом, превратиться во что-нибудь маленькое, что-то вроде пёрышка, и улететь далеко отсюда, или забиться в какую-либо щель. Это чувство всегда посещало его, когда господин был недоволен. Но нет, «Ахримана» не ругался, не хвалил, правда, но и не кричал, не ругался, просто ставил перед свершившимися фактами. Суедама и сам понимал, что за эти два дня напортачил столько, хоть и старался. Удивлялся его терпению, и что начальник дворцовой стражи ещё ни разу не пожаловался «его принцу». Жалел? Или просто изначально не верил, что из него, Суедама, может выйти в этом деле толк? Су и сам мало верил. Ложась спать, он снова и снова падал с Лейлы, стрелял в плечи невинных людей, и безрезультатно боролся с чучелами. Я скажу ему, пусть бросит это дело, пусть скажет моему господину – ваш слуга - бестолочь. Но наступало утро, и Суедама вставал, одевался, и шёл в зал, полный решимости, что сегодня он поразит своего учителя, нет не тем, как грациозно вспашет носом землю, или нахлебается ртом воды, а тем, как быстро и чётко исполнит всё, что тот прикажет. Потому что он, Суедама, совсем не бестолковый, а ловкий, сильный, смелый, красивый малый, и его господин будет всегда гордиться им.
Сейчас, слушая наставления, Су собрался всеми мыслями, всем телом и вообще, всем, чем было только возможно собраться. Он закусил губу и сжал кулаки, готовый, наверное, тут же ринуться из дворца на смертный бой с ассасинами, о которых так много вокруг в последнее время говорили. Но всё что потребовал он него Джэхэнджир-ага, так это  найти две стрелы, и ступать за ним. Приходилось ли Суедама следовать за принцем, так, чтобы его, Су, не было заметно, но в то же время, чтобы его господин был уверен, что слуга вот он, здесь, подай знак и он выйдет откуда-нибудь, и явиться пред глаза? Да, быть тенью своего владыки он умел. А вот со стрелами дело обстояло куда хуже.
Повёрнутый в нужном направлении и чуть ли не приданный для ускорения пинком, Суедама зашагал через дверь,  в сторону апельсинового сада. На пол пути он остановился, и пока фигура Джэхэнджира-ага не скрылась совсем из виду, подбежав, робко протянул узелок с фруктами.
- Прошу вас, Джэхэнджир-ага, передайте это Лейле, пожалуйста, я обещал вчера, она ждёт…
Суедама был уверен, что и сегодня проведёт день,  обнимая тёплую шею лошади, но судьба распорядилась иначе, а обещания он умел держать. Сунув узелок в руку учителю так, что тот, то ли по инерции, то ли от неожиданности, взял его, слуга развернулся и бегом бросился в сторону злополучного бассейна, в котором, как он помнил, ему ещё предстояло в один из дней своих мучений поиметь муки адовы.
Встав, примерно там, где помнил, что стрелял, Су попытался внимательно обвести взглядом окрестности.  Две стрелы, только две. Неужели ты не справишься? С чучелом справился, помнишь, как ты ему браво морду набил?. Уговаривал себя Суедама, как будто бы от этих разговоров зависело, найдёт он стрелы, или нет. Слуга отличался внимательностью. И как было не отличиться. Когда иногда по несколько раз за день приходилось вспоминать, что где оставил, кому что должен отнести по приказу господина, или что и куда доставить для него. Да одно облачение в праздничные одежды «своего принца», натренировало внимание к деталям. Слуга быстро нашёл первую стрелу, что поразила апельсин в самое нутро. Теперь ему предстояло решить, как извлечь её оттуда. Это тоже не напрягло сильно мозг. Апельсин болтался в таком воде уже почти больше суток, «раненый» столь искусно, он наверняка выпустил большую часть своей «крови», и лишь фигурально держался за веточку, дожидаясь или сильного порыва ветра, или доброй руки славного слуги принца Парвиза. Она не заставила себя долго ждать. Су подошёл к дереву, оценил расстояние до вожделенного плода, и прикинув, что достать, равно, как и допрыгнуть у него шансов нет, разве что долететь, или рьяно тряхнуть деревце. Остановившись на втором, так как сегодняшняя утренняя «беседа» с «Ахримана», напрочь лишила зачатка крыльев, Суедама взялся за гибкий ствол и со всей дури тряхнул апельсиновое дерево. Сочные плоды посыпались с него, ударяя незадачливого слугу по спине, плечам и макушке, а отмеченный его перстом апельсин, сорвавшись с ветки, чиркнул пронзившей его стрелой, прямо по скуле Суедама. Наверняка воплощая в действие мечту  прошедших суток о мести. Взвизгнув, Су подхватил «мстителя» и выдернул стрелу, запульнув уже начавший сохнуть и морщиться вяленый плод подальше за забор.
- Теперь Ашур, - пробубнил Суедама, растерев выступившую на царапине кровь по щеке.
Он помнил откуда показал тогда свою голову дворцовый стражник, но это не облегчало задачи. Стрела наверняка была там, там, на злополучной стене, будь она неладна. Су беспомощно оглядел верх стены, апельсиновые деревья, росшие не слишком далеко, но и не так близко, чтобы вскарабкаться на них и попасть в нужную точку. А вот шесты, стояли как раз в полушаге от забора. Но что это давало? Суедама никогда не лазил по гладким шестам. Отложив первую добытую стрелу на землю, он поплевал на руки, вспомнив, как это делал один из акробатов на ярмарке, и, подпрыгнув, уцепился за шест. Повис он красиво, растянувшись сусликом. И, подёргавшись немного, мешком свалился к подножью столба.
- Я не обезьяна, мне не залезть…
Он встал и, потирая снова ушибленную задницу, прошёл вдоль стены туда обратно несколько шагов.
- Мне не залезть… - снова сказал он, остановившись, и уставившись наверх стены. – Шест слишком гладкий.
И тут его осенило. Упав на колени рядом с шестом, Су начал энергично раскапывать под ним землю, благо навык копания уже имелся. Подхватив первую стрелу, он расковыривал с помощью неё утоптанный им же грунт и откидывал в сторону. Наконец, шест зашатался, и Суедама подперев его плечом, завалил на землю. Подхватив благополучно вынутый из земли длинный шест, Су отнёс его к апельсиновому дереву, и приставил к стволу. Уцепившись за нижнюю ветку, слуга подтянулся, как мог и начал карабкаться вверх, переступая и перехватывая с ветки на ветку. Забравшись на высоту стены, Суедама, подцепил верхний край шеста, и, перебирая руками, подтянул к себе. Он улыбнулся. Обломок стрелы покоился прямо перед ним. Упираясь в ствол спиной, чтобы не дай Ахура Мазда не сверзнуться с дерева вниз, и, поставив в распор на ветки ноги, Су, приладил шест  так, чтобы он лёг на растопыренные ветки одним концом, а другим дотянулся до стены и улёгся там.
- Фарваши, помоги!
Дёрнув несколько раз шест, и проверив на крепость, слуга осторожно обнял его руками и ногами, словно гусеница, Су пополз по нему, благо вес позволял проделывать такие трюки. Перевернувшись спиной вниз, потому что толщина столба не позволяла проползти, как по мостику.  Кто бы мне сказал, что вчера буду с лошадью обжиматься, а сегодня с шестом. То ли ещё будет, завтра «Ахримана» поцелую в засос…если не убьюсь сегодня. Цепанув обломок стрелы, быстрее молнии, и, сунув в зубы, он благополучно вернулся обратно на дерево, и простоял там несколько минут, унимая разбушевавшееся сердце и трясущиеся колени. Наконец, спустившись на землю грешную, он уже было подцепил свои трофеи и, прижимая к груди, кинулся через внутренний дворик, как остановился. Оглянулся на шест, оставшийся там, на апельсине.
- Въедливый векиль наверняка и шесты посчитал, - пробормотал он и вернулся под дерево.
Втянув голову в плечи, и прижавшись как можно ближе к стволу, потому что ни желания, ни сил лезть обратно у Су не было, он тряхнул апельсин что было мочи, молясь всем демонам на свете, чтобы шест не задумал «покататься» теперь на его спине. И он не задумал. С глухим стуком «помощник» упал справа от Суедама, обдав того брызгами песка и земли. Снова взвизгнув, Су покосился на него и подхватился к внутреннему дворику. Делать здесь, у стены, ему уже было не чего. Штаны на коленях опять были перепачканы землёй, так же, как и руки, на скуле сочилась сукровицей свежая царапина, но в руках, прижатые к груди, были две стрелы.
- Я нашёл, Джэхэнджир-ага! Я достал! – закричал он, подбегая к дверям, где должен был, по расчётам Суедама, ждать его учитель.

Отредактировано Суедама (2011-02-13 01:59:05)

Начальник дворцовой стражи спустился вниз и Суедама почему то смутился своих несдержанных криков. Умолкнув, он внимательно посмотрел на него. Джэхэнджир-ага  вручил ему его же узелок.
- Иди, угощай... сокровище свое...
Су засеменил за ним в сторону конюшен, ощупывая фрукты на наличие в тряпочке. И груши и яблоки были на месте. Нет, не то чтобы Суедама подумал, что начальник дворцовой стражи может польститься на его провизию, просто по инерции проверил, всё ли в порядке. Скормив Лейле содержимое узелка. Лошадь, как не странно, узнала его и сразу же заржала, высказывая то ли недовольство, то ли приветствие и готовность вновь отбить ему задницу своим крупом. Потянув бархатные губы и скосив глаза на выставленную ладонь, она осторожно, собрала угощение и резво захрумкала им, поводя ушами и фыркая носом.
- Ешь, ешь, я господина своего попрошу, чтобы тебе с утра яблоки давали.
Погладив длинную гриву, Суедама отправился за «Ахримана», пытаясь угадать, куда на этот раз  завёдёт его «кривая». Он думал всё что угодно, но совершено не предполагал, что стопы его придут в казармы. Скривив нос от запахов, Су оглядел скудность обстановки.
- Кое-кто во дворце говорит, что здесь не пахнет амброй. Мне не известно, что это за фрукт такой, но цветочки мои парни не нюхают. Если у тебя свербит в носу от запаха пота, то никакого воина из тебя не получится, ни плохого, ни хорошего.
Нос тут же пришлось выправить, чтобы Джэхэнджир-ага  не заметил явной склонности к амбре. Но «Ахримана» не стал долго мучить его пребыванием в этом месте. Они прошли в другое помещение, где слуга с удивлением обнаружил стол. Но не это удивило Суедама, на столе стояла еда. Запахи смешивались, но от горячего пахло сильнее. Поэтому уже через несколько минут Су не чувствовал ничего, кроме аппетитного аромата.
- Я заметил, что ты смотришь на меня голодным взглядом. Садись.
Суедама покраснел.
-  Меня хорошо кормят…- он испугался, что начальник дворцовой стражи может подумать, что его  господин не заботиться о слугах своих, моря их голодом. – Я просто не всегда успеваю…я нерасторопный…
Мямлил он, пялясь на огромные, по его меркам блюда. Джэхэнджир-ага уселся рядом и так хватил Су по плечу, что тот чуть с лавки не упал. Поморщившись в сторону, Суедама подумал, что завтра на его теле прибавиться ещё один синяк. Но одним больше, одним меньше, не всё ли равно сейчас.
- Ешь. А где ты нашел те доспехи, в которых явился первый раз?
Не  надо было повторять дважды. С достоинством, присущем не менее чем царю, слуга принялся за еду. Аккуратно подцепляя и отправляя в рот, так что ни одна рисинка не упала ни обратно на блюдо, ни на стол. Спину он держал прямо, чуть наклонив голову в сторону стола. Лёгкий налёт жира заблестел на губах.
- Я не знаю, это мне слуги посоветовали. Знакомые…
Зёрнышки исчезали с блюда и оседали в желудке. Возможно, потом Су и пожалеет, что наелся, как хомяк, но сейчас он с удовольствием выполнял приказ, ловко орудуя щепоткой пальцев. Когда четверть содержимого блюда исчезла у него во рту, слуга чуть отодвинулся, выполаскивая руки в воде.
- Спасибо, очень вкусно, Джэхэнджир-ага, - он поклонился, не зная выходить ли из-за стола, или стоит так и сидеть, пока не поступит приказ. Хотелось пить, и Су потянулся к пиалушке, вопросительно взглянув на начальника дворцовой стражи. Запрещения не последовало, и поэтому он вылакал  всё до капли.
Сейчас бы ещё поспать… Но Суедама понимал, что такое послабление, как накормить, ему может быть, и положено, за прежние заслуги, но кровать… да и не смог бы он вот здесь в этих… Там и жучки, наверняка, водятся.

Наверное, не надо было ждать, когда « Ахримана» придаст ускорения звуковой атакой, которые у него всегда выходили внушительными. Да такими, что сразу хотелось кинуться и сделать всё и даже больше.
- Чего расселся?  Пойдем!
Су взлетел со скамьи чуть ли не над столом. И пока начальник дворцовой стражи надевал оружие, оправил одежду на себе. Руки по привычке потянулись подтянуть и разгладить всё на близстоящем, но слуга вовремя остановился.
Шествуя вслед за учителем, он рьяно крутил головой и лупал, как сова глазами. В такое время суток он никогда так плотно не ел. Да и вообще он ел мало, часто перехватывая на ходу. Фрукты, овощи, засахаренные медовые сладости. Они не слишком утоляли голод, зато не мешали и двигаться. Сейчас же отяжелевшее пузо тянуло на кровать. В сытом теле всё протестовало против движения. Суедама предпочитал налопаться так перед сном, чтобы полный желудок приносил насыщенные сны. Так как совершенно определённо верил в то, что ночами керпа отделяется от него и путешествует, показывая необычайные страны, или просто бродит по дворцу. А отпускать её голодную он не желал. Ходили слухи, что тогда сняться кошмары. Кошмары Су не любил. Вот и теперь привыкшее к такому графику тело, требовало горизонтального положения. К тому же комната, через которую пришлось проходить, была заполнена мерно сопящими и громко храпящими телами.
- Они охраняют покой повелителя Персии и его семьи. Но когда моим львам мешают отдыхать - порвут на кусочки. Или растянут на лежаке. Под настроение. Сегодня ты станешь одним из них.
Невольно, испугавшись, Суедама чуть не зашипел на громогласно выдающего информацию мужчину. Сам же сжался, втянул голову в плечи, и поплыл павушкой, почти неслышно скользя за учителем.
Я и порвать то могу только  собственные штаны, ползая на коленях, ну, на худой конец, связки. На тот случай если один из этих «львов» проснётся. Обещание превратить его, Суедама, в одного из этих пышущих силой мужчин, пусть даже на один день, вызвало в нём такое удивление, что Су подался вперёд, явно поверив в то, что «Ахримана» обучался не только военному делу, но и оккультным наукам. Он вообще считал теперь начальника дворцовой стражи вторым по обожествлению. Первое место «его  принца» не смел занять никто.
- Ты думал, что воин — этот тот, кто машет саблей, скачет на коне? Это так. Но еще ему многие часы приходится проводить на ногах. Либо в многодневных переходах во время походов, либо стоя рядом с повелителем.
То, что последовало за всем этим, показалось Суедама сном. Пока не страшным, но уже не слишком радужным. Ткнутый в висящие на стене сабли носом, он снова испугался. Носить это слуга не умел. Ухаживать тем более. Су указал пальцем на первую попавшуюся, все они для него были на одно «лицо».
- Вот, – почти прошептал он.
Джэхэнджир-ага, не с того не с сего, облапил плечи Суедама.
- Штаны и рубаху оставь. Остальное снимай.
Су не сразу понял, что надо снять, что оставить. Ошарашенный новой информацией, он как-то нервно начал раздеваться.  Вот с этого и начнётся твоё превращение в настоящего мускулистого мужика. Сначала «Ахримана» поколдует над твоей задницей своей волшебной «палочкой». Возможно, потребуется помощь. Ведь переделывать много. А помощники, они, вон, сопят себе. Гаркни только погромче – Встать, шакальи дети. Так они порвут, а потом скроят и сошьют всё, что тебе надо будет, а чего не понадобиться никогда в жизни, оттяпают вот этой выбранной же тобой сабелькой. Так что не волнуйся Су,  это была твоя последняя трапеза. Недаром блюдо поставили полным. Перед казнью принято покормить. Дёргая себя за разные элементы одежды и переваривая ещё не произошедшее слуга даже сначала не сразу понял, что на него надели. Только когда Джэхэнджир-ага опустился и начал завязывать защитные поножи, тогда до Суедама дошло, что с мечтами о «радужном» будущем он явно поспешил. Начальник дворцовой стражи отошёл, полюбоваться делом рук своих, и то что он наделал этими вот руками явно не вызвало в нём восторг.
- Пройдись. Теперь, выбери сам себе шлем - вон у стены кожаные. Сейчас идем с тобой во дворец. У выхода не забудь взять копье.
Шлем? Копье? Суедама повёл плечами. Сытый живот тянул вниз, ему рьяно помогал доспех.  Су сделал несколько шагов в указанном направлении.  Я сдохну раньше, чем мы дойдём до места назначения. Это меня придавит. Протянув руку, Суедама выбрал самый маленький, и как показалось, лёгкий. Сунув голову в эту «пасть льва», он скривился оттого, что снова правое ухо оказалось зажатым слишком сильно. Разные они  у меня что ли? Оттянулось. Меньше подслушивать надо!
- Да, Джэхэнджир-ага.
Я знал, что еда обернётся мне боком. Как всегда, в самый неподходящий момент, именно потому, что  момент был неподходящий, со страшной силой захотелось отлить. Су посмотрел вниз, на скрывающий всё и вся кожаный доспех. Я это сам не сниму, а если и сниму, то не одену. А если и сниму и одену, так попроситься отойти не посмею. Ладно, я выпил то одну пиалушку. Вон, верблюды…неизвестно когда ещё придётся пригубить. Так что всё полезно, что в рот полезло. Уговорив себя потерпеть, а вдруг, само рассосётся, Суедама почапал за  учителем, подобрав у выхода ещё и копьё, которое тут же, словно удочку, привалил к плечу, чтобы не мешало.

Отредактировано Суедама (2011-02-20 16:54:23)

Суедама шёл послушно. Уже не вертел головой, так как часть, по которой они проходили, была ему знакома. Желание отлить отпускало. Может это от нервов? И только Су чуть успокоился, приноровившись к походке учителя, и начиная входить во вкус, как через небольшой коридор они вышли, можно сказать в святую святых. Туда, где Суедама ещё не бывал, но куда любопытство, дарованное ему, видимо, с рождения, подталкивало с отчаянностью приговорённого к казни.  И только то, что пойди он на поводу у этого своего свербящего во всех местах чувства, и жизнь для него благополучно завершиться, останавливало от  ошибочных шагов. Су открыл рот, насколько позволял ремень, поддерживающий шлем под подбородком, завертел головой, стреляя глазами по сторонам. Красиво, чисто со вкусом. Вот только журчащий фонтан заставил снова вспомнить о наполненности.
Двое боевых стражей по краям ворот внушали уважение. Суедама залюбовался. Чтобы сделать из него такое понадобиться, как минимум пара лет.
- Тагир, тебя сменит Суедама, а сам пойдешь за мной. Суедама, назначаю тебя старшим. Твоя задача смотреть, чтобы никто посторонний не прошел в эти двери. Пропускаешь внутрь и выпускаешь лишь тех, кого сопровождают царские евнухи…
Су загордился. Без трёх дней, а уже старший, недаром он вчера задницей к земле прикладывался, а позавчера чуть одного молодчика не подстрелил.
- Каждую коробочку досматривать. Говорить только по делу. И не вздумай расслабиться. На заигрывания не поддаваться….
Досматривать. Вот оно. Награда за все труды для него и его любопытства. Суедама рьяно закивал головой, подвергая шлем проверкой делом, но тот сидел как влитой, наверное, вцепился в правое ухо и не думал слезать, как тот, что он натянул в первый день своего «мучения».
  - Любой из тех дурех, что только что прошли, может нарядиться ассасин.
Вот этого говорить было не надо. Совсем ни к чему. Потому что последнее слово ударило кузнецким молотом по наполненному мочевому пузырю, вызывая страшное желание обмочить и штаны, и нацепленный доспех. Су даже подумал, что не удержит. Но геройски выстоял. Он открыл было рот, чтобы попытаться объяснить, попросить, но «Ахримана», как всегда, не дожидался, когда слуга додумает и сформулирует  свою мысль. поэтому Суедама так и остался стоять с копьём в кулаке и полным запасом противопожарных средств пониже живота. Переступив с ноги на ногу, он украдкой взглянул на второго стража, который и усом не повёл. Даже не посмотрел в его сторону. Может мне у него спросить? Су, поморщившись, посмотрел на безудержно рыдающий фонтан – орудие пытки на ближайший час, не больше. Потому что слуга понял, что он отнюдь,  не верблюд. Когда Джэхэнджир-ага и Тагир скрылись за поворотом, Суедама ещё раз покосился на стражника и проблеял:
-  Я…это…можно…
Я старший. Чего блею. Отдать копьё и отойти к забору, пока никто не появился. Чего объяснять то? Вон, он же не первый час здесь, а лужи под ним нет, значит не под себя ходит.
- Смотрите, у ворот новенький! Какой хорошенький! Будто девушка! Откуда он...
Беда к Суедама никогда не приходила одна. Вот и теперь она явилась в самый неподходящий момент в виде целого «стада» служанок в руках которых было немерено того, что он, Су, обязан был проверять. Щебеча и покачивая бёдрами, на что Суедама обязательно обратил бы внимание, не будь он так занят мучающими его мыслями о заборе, девушки кокетливо хихикая «подплыли» к воротам. Глаза их блестели.  За тонкой тканью, прикрывающей нижнюю половину лица, угадывались улыбки. «Чирикая» служанки начали,  как и было положено, показывать свою ношу. Не спеша, звеня побрякушками, нагибаясь соблазнительно и «стреляя» глазами. Суедама осматривал, косился на фигуры, помня о переодетых ассасинах, а служанки всё не кончались. Если бы он был внимательней, что в его положении оказалось практически невозможным, то он бы понял, что девушки решили подшутить над незадачливым стражником, не без подсказки и одобрения, стоящего справа, матёрого волка. Служанки, выстроившиеся  одна за другой, подходили именно к новичку, и досмотренные, украдкой возвращались в конец очереди, снова и снова представая пред его очи.
- Всё, хватит! – Поняв, что происходит минут через десять, наконец, он прикрикнул, - все свободны, заходите!
Последнюю он готов был загнать за ворота пинками. Бросив взгляд на довольно щурившегося «напарника» и не в силах даже слова сказать, Су стрелой пустился в угол двора. Он не знал, как умудрился подлезть под доспех, как оттянул штаны. Но ничего прекрасней в эту минуту не было на свете.
Первые минуты после, он стоял на часах, как бравый воин. Цепко держа копьё и ровную спину, зорко глядя и под шлема на проходящих и требуя зычным голосом досмотра. Ему льстило внимание девушек, он улыбался им открыто. Иногда, когда думал, что «напарник» не замечает, даже аккуратно проводил ладонью пониже спины самым кокетливым. Но вскоре это занятие ему надоело. Спина, наверное, под тяжестью доспехов, начала ныть да и чесаться во всех местах. Су видел, что должен стоять неподвижно, как это делал его «напарник», но мурашки, бегающие по телу и щекочущие то тут, то там не давали покоя. Суедама непроизвольно начал переминаться с ноги на ногу. А тут опять захотелось пить, но он знал, что за этим последует. Потому крепился. Не хотелось, чтобы стоящий рядом доложил «Ахримана» что его ученик вылакал весь фонтан и забрызгал весь забор.
Солнце неспешно шло по небу, но Су казалось, что оно зацепилось там, за что-то и конца края дню не будет.
- У тебя ноги не затекли?- решился заговорить он с неподвижной «статуей» в доспехах. – А Джэхэнджир-ага когда придёт? Может, мы немного посидим, я ему ничего не сболтну…могила...
Но статуям положено молчать, и эта не была исключениям. Одарив слугу лишь презрительным взглядом, стражник ещё больше вытянулся, наверняка желая показать свою выправку.
- Понял…
Суедама вздохнул. Ещё какое-то время он держался. Стараясь походить на «напарника» но потом, когда поток приходящих и уходящих поубавился, сдался. Нет, он не позволил себе сесть, лишь опёрся на копьё, прижавшись к нему щекой, и обняв руками, как самого, что не наесть ласкового, любовника.

Кажется, Суедама задремал таки, опершись на копьё не только плечом, но и лбом. Как не свалился с «копыт» сам не понял. Но вынырнул из сна быстро, так как будто бы шилом башмачника ткнули в зад. «Тычок» оказался не чем иным, как резким кашляньем его «визави» стоящего по правую руку. Всё-таки в суровом страже не перевелось, видимо ещё сострадание. Но сострадание здесь было совершенно не при чём. Су не знал одного, что когда на ворота вставали двое, то они несли ответственность друг за друга. И поэтому, узрев, что его подответсвенный мерно покачиваясь, посапывает «напарник» смекнул, что появившийся из-за угла его непосредственный начальник дворцовой стражи, по головке не погладит. Влетит обоим. А так как двигаться было невозможно, а в присутствии начальства оставалось вытянуться в струнку, то тот не придумал ничего лучше, как кашлянуть, пока Джэхэнджир  чего-то искал на белой стене. Этого оказалось достаточно, чтобы Суедама проснулся и повёл замутнённым взглядом вокруг, восстанавливая события последних часов. Определив копью место, как того и требовали правила, и сверившись, покосившись на « напарника» взглядом с тем, что вытянулся он правильно, Су сфокусировал глаза на подошедшем «Ахримана».
- Докладывай. Да помогут тебе фарваши быть искренним в своих словах.
О чём? Я ж не месяц здесь стою? Но ноги ныли, пытаясь опровергнуть мысли. Нет, Суедама бывало, что весь день проводил на ногах, но  не в неподвижном состоянии. Иногда он вертелся, как уж на сковородке целые сутки подряд. Слуга сглотнул. Поучилось шумно, как будто отпил из бокала глотов свежей, чистой, прохладной воды. Отлепив язык от нёба, промямлил:
- Ассасины не приходили….
Да так это вышло жалобно, как-то виновато, что ли, как будто бы Джэхэнджир-ага с надеждой ждал их на обед, и выставил его, Суедама встретить дорогих гостей. А они, то бишь, «гости» и не пришли, сославшись на кривую рожу встречающего. Поняв по выражению лица учителя, что для доклада этого, наверное, мало, Су переступил с ноги на ногу, переложил копьё в другую руку, облизал сухие губы и выдал:
- Прошло двадцать три служанки и пять евнухов.  Шестнадцать туда и шесть обратно. Выносили: тару из–под масла, две китайские вазы, три корзины с бельём, семь шкатулок из-под благовоний один отрез материи синего цвета. Принесли: десять амфор, две корзины лепестков роз, пять отрезов шелка, сукно – один отрез, плетёный сундук с клубками ниток, три корзины белья, четыре коробочки с кореньями,  две большие бутыли ароматов, сурьму и уголь в деревянных шкатулках…. – он задумался, закатив глаза.
Память на увиденное  у Суедама была отменная.
- Да, ещё две нитки жемчуга в шёлковом мешочке.
Возможно, он немного преувеличил, ровно на столько, сколько его водили за нос в самом начале, когда он ни о чём кроме как о стене думать  был не в состоянии.

Джэхэнджир-ага слушал внимательно, от чего Суедама ещё больше старался.
- А сколько было жемчужин на каждой нити, это ты случайно не разглядел?
Су, задумался.  Разве и это надо считать?. Но размышлять долго не дали. На слугу у начальника дворцовой стражи были ещё планы.
- Смени новичка. У меня есть для него другое поручение. Суедама, следуй за мной.
Да куда ж я денусь, испарюсь что ли? А было бы не плохо. От  долгого стояния спина затекла и ноги стали, словно жерди. Хотелось размяться, и Су с удовольствием сошёл с места. Учитель шёл широко, несколькими шагами преодолевая достаточно большое пространство, Суедама семенил следом, помогая себе копьём, как своеобразным костылём. Они начали подниматься наверх, на второй уровень. Куда это? Что еще на сегодня мне предстоит?  Слуга несколько подотстал на ступеньках, и обрадовался, когда Джэхэнджир-ага остановился в одном из коридоров, чтобы обождать его.  Я ему определённо нравлюсь. Как он там сказал: «Вот у кого стоило бы поучиться внимательности». От таких приятных дум, лицо его расцвело улыбкой.
Су хотел что-то сказать, когда неожиданно учитель повёл себя странно, если не сказать больше. Слуга и пикнуть не успел, как копьё полетело в сторону, руку заломили, и от локтя и плеча в шею и тело ударила резкая боль. Суедама открыл рот, чтобы закричать, но и этого сделать не успел. Цепкие пальцы сошлись на горле, а другая рука прижала к стене. Су испугался. Очень испугался.
- А теперь говори, куда ты прячешь свои сокровища... Ты же не мог оказаться рядом с царской семьей и не воспользоваться случаем...
- Ч-что? – только и сумел промямлить он.
Низ живота свело и, кажется, он даже что-то чуть упустил, хоть и отлил недавно. Колени почти подогнулись. Самое лучшее, что он сейчас мог сделать, так это упасть в обморок. Но никак не падалось. Язык словно сковали. Он прилип, где-то в районе верхнего нёба и решительно не хотел отлипать. Поэтому слуга, как будто только что родившийся телёнок жалобно промычал.
- М-ммм- ууу.
Суедама выпучил глаза, пытаясь понять, что хочет от него «Ахримана». Сейчас он под страхом смертной казни смог бы подтвердить, что рука сжимающее его горло именно злого духа. Сумбур в голове отразился и на лице.
Что? Измена! Ассасин переодетый! Да как же? Разве может так быть? Зачем ему я? Какие сокровища? И тут до него дошло. «Ахримана», думает, что он вор! Су попытался замотать головой. « Кто сказал ему такое?» Некогда было перебирать своих недоброжелателей.
-Я не…я, не вор!
Нет, конечно, у него были «сбережения» так сказать на черный день и на необходимые расходы. А проще говоря на подкуп. Но всё это было заработано честным трудом и являлось наградами или, ну так сказать подарком за постельные утехи. Но чтобы он, что-либо сам вял без спроса! Волна возмущения накатила внезапно. Да, как он смеет! Я слуга принца, я всем ему обязан, да как можно за всё это платить такой неблагодарностью! Я господину пожалуюсь!!! Но сначала надо было выбраться из своего положения.
Вся степень возмущения тут же превратила лицо в пылающую маску. Это было хорошо, потому что мысли прояснились, и злость задавила страх. Первой мыслью Суедама был весьма эффективный приём, но он вовремя остановился. В отличие от вельмож и некоторых слуг, что иногда распускали руки, «Ахримана» защитил себя доспехами, а это означало лишь то, что Су отобьёт себе колено и разозлит своего «мучителя» ещё больше. А хватка у того была сильной, нечего было даже пытаться просто вырваться.
- Как вы…я господину пожалуюсь! – вырвалось приглушённо, словно шипя.
Одновременно с этим Суедама чуть дёрнулся и… ткнул Джэхэнджира-ага пальцем свободной руки в глаз. Благо шлем не закрывал лица начальника дворцовой стражи. Мгновение и «скользкий» слуга, оправдывая своё прозвище, змеёй изогнулся в потерявших от неожиданности свою цепкость руках, выскользнул.
Су бросился бежать по коридору. Вперёд, не смотря под ноги, оборачиваясь и звонко, но с лёгкой хрипотцой крича:
- Я господину пожалуюсь! Я ему скажу, что вы меня вором…!!!
Внезапная ступенька оборвала столь стремительный бег слуги, и, взвизгнув, так что эхо покатилось по коридору, Суедама растянулся на полу, нехило приложившись об него головой. И если бы не шлем, то возможно, Су заработал бы себе сотрясения мозгов. А так всего лишь на несколько минут потерял сознание.

Тьма навалилась внезапно, Суедама даже не понял, откуда, не успел понять, что споткнулся, и что упал. Вот оно: будьте осторожны в своих желаниях. Парой минут назад Су мечтал грохнуться в спасительный обморок, тогда как сейчас это было совсем лишним. Он естественно, не чувствовал, как Джэхэнджир-ага, позаботился о нём. Или о себе? Не чувствовал и когда закрылась дверь и задвинулся засов, не слышал даже удаляющиеся шаги. Слуга пришёл в себя через несколько минут после того, как в коридоре образовалась снова полная тишина. Болели колени, локти, но это уже было привычным, а вот что испугало, так это то, что болело лицо. Суедама поднялся, охнув, сел на полу. Нет, он не оглядывался. Его не интересовало где он и кто рядом. Первая мысль, что дрожала ужасом в сознании: Что с лицом?. Су медленно поднёс дрожащие пальцы к губам. Осторожно касаясь, скорбно свёл брови вместе. От чего одна из них заныла сильней. Тут же сделал лицо попроще, и легко потрогал и её. Нос саднило. Я упал, наверное, я ударился лицом о стену, затем упал им же на пол и проехал до конца коридора! Суедама застонал, снова тщательно и осторожно ощупывая вторую по важности деталь своего тела. Первая благополучно сидела на полу. Нет, меня уронили! Я ж не мог сам, да так от всей души? «Ахримана»! Он меня убить хотел, чтобы я «моему» принцу не пожаловался! Да, Джэхэнджир-ага не зря боялся зашкаливавшего воображения своего ученика. Слёзы накатили и в носу, ко всему прочему ещё и засвербело. У меня лицо там, в коридоре, осталось всё! Как я теперь?! Это ж смерти подобно! И только сейчас слуга заметил, что находиться совсем не в коридоре, даже не у себя в комнате, не у лекаря и не в знакомом месте дворца. Полутёмная, пыльная комната без окон, с одной дверью, пустая, одинокая, страшная.  А где «Ахримана»? Подумал, что убил и затащил сюда? Значит, вернётся за телом позже. Крупная дрожь пробежала по телу. Су даже почувствовал, как побледнел везде. Забыв на пару минут о лице, он вскочил и ринулся к двери. Ещё до того, как дёрнул за ручку, он понял, что она заперта. Конечно, а вдруг кто зайдёт и увидит любимца всея дворца трупом. Ведь сразу подумают, а с кем его последний раз видели? С «Ахримана»! Значит, вот как! И приведут моего господина, и он зверски накажет начальника дворцовой стражи! И буду я отмщён…посмертно.
Последняя мысль ему явно не понравилась, и Су ещё раз дёрнул за ручку. Затем огляделся в поисках помощи. Ничего.  Может, надо было ему отдать всё нажитое непосильным трудом? Суедама всхлипнул.  Надо на помощь позвать, кто-нибудь обязательно услышит и позовёт охрану!
Слуга прижался к двери и заверещал, громко, как только мог, разбавляя крики яростным стуком:
- Помогиииитееееее! Это я, Суедаааамааааа! Помооооогиииитееее! Я здееееесь!
Крики напомнили о распухшей губе, и Су прикрыл рот ладонью. Скривился. Лопнет, кровь хлынет. Это я не об пол, это он меня кулаками, да, я помню. Он меня убить хотел, и прикарманить всё.
- Помогиииитееееее!
А если он услышит? Вдруг, он недалеко, вдруг, думал, что убил и услышит, придёт и закончит?! Мысль ударила молнией в голову, прошла вдоль позвоночника. Суедама притих. За что? Он же на службе? Он же царя охраняет? Царя охраняет, но это не мешает ему зарабатывать на хлеб и иными способами. Ахура Мазда, помоги мне! Я всё ему отдам… Помоги мне выйти живым!
Медленно по стенке Суедама обошёл комнату. Пыль, грязь, здесь не убирались месяцами, так что сюда врятли кто придёт. Так же он не помнил, чтобы видел кого, когда они шли по этим коридорам верхнего уровня. Над верхней губой защекотало, и Су втянул ноздрями воздух, размазал пальцами под носом. Тонкая струйка потекла в горло. Он закашлялся.  Он мне нос сломал не иначе! Поднырнув пальцами под  доспех снизу, он кое-как уцепился за край рубахи. Голову, предварительно запрокинутую, пришлось опустить. От чего из носа потекло смелее, огибая вспухшие губы, по подбородку, закапало на колено, и на пол. Слуга рванул край, пытаясь отодрать кусок ткани. Сжал зубы. Ну вот,  изойду весь кровью, и делать ничего «Ахримана» не надо будет. Скажет, вытек весь носом, ничего не знаю. Ткань не поддалась, и Су растирал все, что мог рукавами. Было жалко себя до невозможности. Нытьё колен и локтей, сплеталось в общую «песню» разбавляя саднящую боль брови и носа. Губы онемели, щедро, так же как и рукава, вымазанные кровью. Первая паника прошла, и голова опять начала работать трезво. Суедама свернулся клубком в углу почти у самой двери, тихонько всхлипывая, попеременно подтягивая сочащуюся носом кровь. Он только дверь откроет, а я подкачусь под ноги. Он же думает, что убил, а тут труп- раз! И захлопну дверь! Господин мой мне поверит. Не сводя глаз с двери, слуга терпеливо ждал появления своего «врага». Так терпеливо, что, в конце концов, глаза его закрылись и измученное тело впало в сон. Страж из него, действительно, был никакой.

Отредактировано Суедама (2011-03-10 00:10:36)